Грозный лес - [4]
3. Немцы
Чутко спал дед. Каждый шорох слышал. Зашуршала мышь в сене — слышит, пролетел где-то стороной самолет — слышит, пропел оставленный петух — слышит. Слышал, но не просыпался и только, когда шум моторов, лязганье, скрежет гусениц приблизился к деревне — проснулся.
Немцы.
Перебрался дед к стенке сарая, зарылся в сено, прильнул глазом к щели: в одну сторону видна дорога через деревню, в другую — просматриваются огород, сад и лес. Долгое время никого не было видно, но вот с треском въехали в деревню мотоциклы, промчались по дороге, развернулись на перекрестке и укатили обратно. Разведчики.
Опять наступила тишина. Пропел одиноко петух. «Быть тебе сегодня в немецком брюхе», — подумал дед. Заскрипели танки. Штук десять их въехало в деревню. Остановились около разбитого кооператива. За танками появились мотоциклы, грузовые машины с людьми, броневики. Много их было. Начал дед считать, да бросил. Мотоциклы проехали вперед. Часть грузовиков осталась в деревне, с них соскочили люди, разошлись в разные стороны. Оживление в деревне началось такое, что дед не успевал следить за всем.
Вдруг Ипат заметил, как трое людей побежали в его сторону. Старик затаил дыхание. Немцы вошли во двор. Осмотрелись. Один из них, видимо, старший, сказал что-то и все направились к дому. Двое остались около дверей, а третий — худой, высокий — ушел внутрь. «Глиста», — подумал дед. Скоро немец вышел обратно, козырнул старшему. Поговорили. «Глиста» побежал за ворота, а двое вошли в дом. «Постой себе облюбовали», — решил Ипат. Дед не ошибся. Во двор въехала машина, на подножке которой стоял высокий. Люди выскакивали, вынимали вещи, переговаривались, один за другим входили в дом.
Под ложечкой у Ипата заныло. «Что они там делают, непрошенные гости». Было желание выбраться из сарая, да выгнать.
Стерпел. Выгнать не выгонишь, а убьют наверняка. О смерти Ипат не думал. Давно решил, что «двум смертям не бывать, одной не миновать», но хотелось умереть не зря, чем-нибудь сынам помочь и за Семена Демина отомстить.
«Глиста» с приятелем вышли во двор с ведром. Заглянули через изгородь. Увидев огород, сад, ульи — весело залопотали. Дверь не заметили, а вытащили жердь из изгороди, перелезли. Дед переполз на другую сторону сарая, раздвинул доски и, чтобы не заметили через широкую щель, отодвинулся вглубь. Винтовка лежала рядом, упираясь пуговкой затвора в бок.
Немцы шли по борозде между картофельных гряд к саду. Там виднелся колодец. «Глиста» что-то заметил. Прямо по грядам направился к моркови. Вслед за ним заковылял приятель. «Мнет картошку гадюка», — возмутился старик, вскидывая винтовку.
Остановился немец у грядки с морковью, захватил целую горсть и выдернул пучок. Морковь была еще маленькая, как пуговка, но уже такая, что можно есть. Из пучка немец выбрал потолще, тщательно вытер, запихал в рот.
«Ты садил? — прошептал дед, прицеливаясь. — Не тронь».
Одновременно с хрустом моркови на зубах сухо грянул выстрел из сарая. «Глиста» взмахнул руками и повалился животом на грядку с морковью. Его приятель в этот момент нагнулся, от выстрела упал в борозду и пополз к выходу.
В доме услышали выстрел. Может быть, ему бы не придали значения, но кто-то увидел в окно смерть «Глисты». Заряжая на ходу автоматы, выскакивали немцы на двор и растерянно разбегались в разные стороны. Каждый из них ждал второго выстрела для себя.
Врага не видно. Может быть, это засада.
Когда перепуганный немец прибежал из огорода и показал на сарай, офицер приказал стрелять. Часто захлопали выстрелы. Щепки летели во все стороны от сарая. Из деревни прибежали другие, спрашивали: что случилось? Когда было выпущено достаточное количество пуль в сарай и появилась твердая уверенность, что ни одного существа в живых остаться не могло, огонь прекратили. Два солдата осторожно подошли к сараю.
— Рюськи, сдавайся! — крикнул на всякий случай один из разведчиков.
Ответа не было.
Со всеми предосторожностями вошли в сарай. Осмотрелись. Перерыли штыками все сено, нашли даже стрелянную гильзу от русской трехлинейной винтовки, но стрелявшего не было. Приняли меры: вызвали большой танк, который с хода разрушил сарай. Раскидали сено. Выставили караулы по всей деревне.
…После выстрела Ипат решил, что надо быстро уходить. Через ясли он спустился в коровник, вылез в окно и по канаве ползком перебрался в сад. Там, среди старых ульев и рам от парников, спрятался. С удовольствием дед наблюдал переполох в деревне. Видел, как унесли «Глисту». «Что русскому здорово, то немцу смерть», — вспомнил почему-то Ипат старую поговорку. Сломанного сарая было не жаль. Когда в деревне успокоились, старик подумал: «Что же дальше делать?» Придумать ничего не смог, решил, что время покажет, а пока надо сидеть до темноты. Но до темноты досидеть не удалось. Днем на огороде опять появились два немца. Они смело начали копать картошку. Картошка только что начала цвести, клубней не было. Покопав бесполезно в разных местах минут десять, перешли к злополучной гряде с морковью. Вытаскивали пучками, обламывали ботву, морковь бросали в котелки.
Как не сдерживал себя Ипат, а не вытерпел. Положил винтовку на старый улей, прицелился. Один за другим гулко грянули два выстрела. Верный глаз у старого охотника. Оба немца ткнулись носами в землю.
Третья книга трилогии «Тарантул».Осенью 1943 года началось общее наступление Красной Армии на всем протяжении советско-германского фронта. Фашисты терпели поражение за поражением и чувствовали, что Ленинград окреп и готовится к решающему сражению. Информация о скором приезде в осажденный город опасного шпиона Тарантула потребовала от советской контрразведки разработки серьезной и рискованной операции, участниками которой стали ребята, знакомые читателям по первым двум повестям трилогии – «Зеленые цепочки» и «Тайная схватка».Для среднего школьного возраста.
В повести «Тарантул» рассказывается, как ленинградские подростки — Миша Алексеев и его приятели — помогли советским контрразведчикам выловить группу фашистках агентов, действовавших в Ленинграде во время войны.В книге присутствуют иллюстрации.
В повести «Тарантул» рассказывается, как ленинградские подростки — Миша Алексеев и его приятели — помогли советским контрразведчикам выловить группу фашистках агентов, действовавших в Ленинграде во время войны.
Приключенческая повесть Германа Матвеева «Дела давно минувших дней», более полувека хранившаяся в семейном архиве писателя.
В книгу вошла приключенческая проза Германа Матвеева — повесть о пограничниках «Одна ночь» (1938), «После бури» (1959), а также впервые публикуемые повести «В грозном лесу» и «Дела давно минувших дней», более полувека хранившиеся в семейном архиве писателя.
Воспоминания и размышления фронтовика — пулеметчика и разведчика, прошедшего через перипетии века. Со дня Победы прошло уже шестьдесят лет. Несоответствие между этим фактом и названием книги объясняется тем, что книга вышла в свет в декабре 2004 г. Когда тебе 80, нельзя рассчитывать даже на ближайшие пять месяцев.
От издателяАвтор известен читателям по книгам о летчиках «Крутой вираж», «Небо хранит тайну», «И небо — одно, и жизнь — одна» и другим.В новой книге писатель опять возвращается к незабываемым годам войны. Повесть «И снова взлет..» — это взволнованный рассказ о любви молодого летчика к небу и женщине, о его ратных делах.
Эта автобиографическая книга написана человеком, который с юности мечтал стать морским пехотинцем, военнослужащим самого престижного рода войск США. Преодолев все трудности, он осуществил свою мечту, а потом в качестве командира взвода морской пехоты укреплял демократию в Афганистане, участвовал во вторжении в Ирак и свержении режима Саддама Хусейна. Он храбро воевал, сберег в боях всех своих подчиненных, дослужился до звания капитана и неожиданно для всех ушел в отставку, пораженный жестокостью современной войны и отдельными неприглядными сторонами армейской жизни.
Над романом «Привал на Эльбе» П. Елисеев работал двенадцать лет. В основу произведения положены фронтовые и послевоенные события, участником которых являлся и автор романа.
Проза эта насквозь пародийна, но сквозь страницы прорастает что-то новое, ни на что не похожее. Действие происходит в стране, где мучаются собой люди с узнаваемыми доморощенными фамилиями, но границы этой страны надмирны. Мир Рагозина полон осязаемых деталей, битком набит запахами, реален до рези в глазах, но неузнаваем. Полный набор известных мировых сюжетов в наличии, но они прокручиваются на месте, как гайки с сорванной резьбой. Традиционные литценности рассыпаются, превращаются в труху… Это очень озорная проза.
Заложник – это человек, который находится во власти преступников. Сказанное не значит, что он вообще лишен возможности бороться за благополучное разрешение той ситуации, в которой оказался. Напротив, от его поведения зависит многое. Выбор правильной линии поведения требует наличия соответствующих знаний. Таковыми должны обладать потенциальные жертвы террористических актов и захвата помещений.