Грозненский роман - [46]

– Есть! – объявил Вовик, протягивая руку за бочонком.

– Тридцать один! – вытащил Славик очередной бочонок.

– Есть! – аж подпрыгнул от радости Вова. – Давай сюда!

Славик, довольный как жук, поставил бочонок на свою карточку, отмахнулся от Вовкиной руки.

– Моя бабушка живет в доме с номером тридцать один, а тебе и так везет, как утопленнику. Пуговицей обойдешься! «Барабанные палочки!»

Борис закрыл красной пуговицей первую цифру, толкнул в бок Ирину, кивая на Славика: тот сосредоточенно тряс мешок.

– А я в первом доме живу, – объявил Вова, – с мамой и бабушкой. Рядом с Сунжей.

– Вова, не выдумывай, – подал голос Костя. – Мог бы уже и запомнить свой адрес.

– Тринадцать! Чертова дюжина!

– Есть! Нет! Нет, есть! Я помню! Улица Субботников, дом номер…номер…

– Сорок четыре! – объявил Славик. – Вот потеряешься, станут адрес спрашивать – а ты не знаешь.

Где-то за Старой Сунжей раздался глухой хлопок, воздух прорезал стремительно приближающийся низкий свист, пронесся над домом и ушел в сторону центра. Через секунду там рвануло. Мигнул свет.

Ирина нервно вздохнула и, заполняя возникшую тишину, спросила:

– Света, а где твоя сестра живет? Что это за «первый» дом?

– Пятьдесят шесть! – чуть тише объявил Славик.

– Дом с магазином перед Беликовским мостом знаешь? – спросила Светлана. – Вот там. Представляешь, ей рожать совсем скоро! Даже не знаю…

Вдалеке возник знакомый вой «грачей», все настороженно притихли. Шум не приближался и не удалялся – самолеты явно шли над окраинами. Далекие взрывы прозвучали, как облегчение: гул самолетов после них стал удаляться и скоро затих совсем.

Тишину нарушил шум с потолка: как будто, топая пятками, пробежал маленький ребенок. Борис и Ирина удивленно подняли головы вверх.

– А, это Юлька бегает, – усмехнулась Светлана. – Дочка соседа сверху, он на телецентре работает. Она у них неугомонная, бывает и ночью топает.

– Двадцать восемь! – опомнившись, вытащил бочонок Славик. – Шестьдесят девять! Как это называется? «Туда-сюда»?

– «Квартира», – спокойно объявил Костя.

Вовик досадливо засопел, Славик нахмурился.

– Семьдесят восемь! Тридцать шесть!

Гул самолетов вернулся с той же стороны. Приблизился – все притихли. Отдалился – Славик неуверенно полез в мешок. Снова приблизился, опять притих. Четыре гулких разрыва – как удары гигантского барабана – и опять тишина.

Телевизор несколько раз моргнул, изображение исчезло.

– Что-то они разлетались сегодня, – с досадой сказал Борис.

– Не в вышку ли попали? – кивнул на шипящий помехами экран Костя. – Сейчас за Толиком приедут.

– Это Юлькин отец, – объяснила Светлана. – Он на телецентре один из спецов, похоже, остался. Как только что-нибудь – сразу за ним едут.

– Восемьдесят три!

– Если вышку завалили, ничего они не сделают!

– Сделают, дядя Боря, сделают! Вот посмотрите.

– Пятьдесят девять! У меня тоже «квартира»!

– Света, много у вас в доме людей осталось?

– «Дед»! То есть, девяносто!

– В нашем подъезде не меньше трети квартир. Чеченцы многие уехали, только кто-нибудь охранять остался. Что в других подъездах не знаю точно.

– Девятка!

– Тетя, он подглядывает!

– Сам ты подглядываешь! Восемнадцать!

– Вот, опять у меня нет! Он специально!

– Тише, Вова! Никто ничего специально не делает – это игра.

– Тсс! Опять самолет?

– Показалось.

– Четырнадцать! Сорок один!

– Да, нет, прислушайтесь – точно самолет!

– Папа, да ну его, далеко ведь! Сорок два!

– О! Взрыв! Слышали?

– Восемнадцать! Пап, не мешай!

– Есть, тетя, у меня есть!

– Самоле…

– Пятьдесят пять! Ура! Я выиграл!!

Глава одиннадцатая Каждый сходит с ума по-своему

Ирина открыла глаза и несколько мгновений не могла понять, где находится. Было холодно. Рядом еле слышно посапывал Славик, у стены, чуть погромче – Борис. Ирина высвободила руки из-под одеяла, потянулась. Как же приятно спать в ночной рубашке, а не полностью одетой, как в последние ночи в Танюшкиной квартире. И спалось гораздо лучше. Пару раз, правда, все же просыпалась: будили самолетный вой и эхо взрывов. Но это же мелочь, главное – не было этих тревожных подъемов, сидения в коридоре. Все-таки на первом этаже гораздо спокойнее! Или это потому, что народу много? Борис, небось, тут же сказал бы: «На миру и смерть красна!» Зато и сам вон сопит себе спокойно.

Она потянулась, коснулась губами русой головы сына и вынырнула из-под одеяла. Ого, прохладно, однако! Ночную рубашку долой – кожа тут же покрылась мурашками. Быстро надела маечку, толстые теплые колготки, юбку, свитер из ангорской шерсти. Поправила одеяло у Славика, встала, выглянула в окно. На улице было еще сумрачно, белым ковром лежал чистый нетронутый снег. Людей не было.

Светлана уже копошилась на кухне.

– Доброе утро! Как спалось?

– Доброе утро! Отлично. Только два раза из-за самолетов просыпались, а Славик вообще ни разу.

– Я тоже не слышала. Как легла, так сразу и отрубилась. Я тут воды согрела – умыться хочешь?

– Конечно, хочу, спасибо! Эх, искупаться бы...

– Только квадратно-гнездовым способом, – усмехнулась Светлана. – Зато о воде можно не беспокоиться, потом на Старую Сунжу сходим.

Ирина отнесла кастрюлю с водой в ванную, сходила за пакетом с вещами. Встала на коврик, разделась и, вздрагивая от озноба, тщательно обмылась, используя в качестве мочалки носовой платок. Действительно – квадратно-гнездовой способ! Зато как хорошо! Поменяла белье, оделась.