— Я знаю и рада, что он остался дома.
Доминик здесь! На Монт-Авеллане. Вот это неожиданность!
Сильвана провела Изабеллу через лоджию в темно-красную гостиную.
— Я очень горжусь этой комнатой, — сказала Сильвана. — Мне кажется, что ее цвет подобран на редкость удачно. А это — вестибюль.
Вестибюль был обставлен без затей. Изабелла сразу увидела фамильные гербы, украшавшие комнату вверху по всему периметру. Это были гербы ее семьи. Великолепная столовая дворца на Нироли была украшена точно так же. Она оглянулась на Томассо, который держался за ее спиной, чтобы понять, заметил ли он это сходство.
— А отсюда… в главную приемную.
Изабелла вошла в огромную комнату, украшенную фресками конца семнадцатого века и совершенно замечательным нирольским камином. Какое неуместное напоминание о ее собственном доме!
Она подошла и провела ладонью по мраморной каминной доске.
— Семнадцатый век, насколько я знаю, — произнес Доминик за ее спиной.
Радость, которую она испытала, услышав его голос, стала для нее огромным сюрпризом. Изабелла круто повернулась на своих высоких каблуках.
— Я тоже так думаю.
— Это один их двух каминов, уцелевших в войну.
Нелепо и необъяснимо, но присутствие здесь Доминика совершенно изменило ее отношение к пребыванию на Монт-Авеллане. Она почувствовала, как напряжение покидает ее.
— Прекрасный камин. Я рада, что он сохранился.
Доминик выглядел сейчас иначе, чем когда она его видела в последний раз. Он казался менее суровым, но более озабоченным.
— Прошу прощения за то, что не вышел встретить вас.
— В этом не было никакой необходимости. Такая жара, — поспешно сказала Изабелла.
Он сжал кулак и опустил руку. Изабелла усмотрела в этом признак гнева.
Она взглянула в его волевое лицо.
При взгляде на Доминика Винчини невозможно было не испытать жалости. Это был мужчина лет тридцати пяти, высокий, худощавый и загорелый… Человек волевой и целеустремленный, которому подвластно все.
Поэтому… жаль было видеть его лицо, левая половина которого была изуродована шрамом. А тут еще, видимо, и тело обезображено ожогами.
Но еще труднее было не почувствовать к нему беспредельной жалости, ведь он в этой трагедии потерял самых дорогих людей.
Изабелла намеренно отвела взгляд в сторону, чтобы не смущать его.
Томассо взглянул в одно из окон. Похоже, увиденное удовлетворило его, потому что он слегка кивнул ей и вышел из приемной, бесшумно прикрыв за собой дверь.
— Мы содержим большое число телохранителей в своих отелях, — заметила Сильвана, — но не многие из них настолько добросовестны и профессиональны, как ваш. Большинство бы только бегло осмотрело комнату.
— Томассо работает со мной шесть месяцев. До этого он был закреплен за Люкой. — Изабелла улыбнулась. — Думаю, что со мной ему легче.
Доминик подошел к вентилятору и сел на один из громадных диванов, который казался крошечным в этой просторной комнате.
— Почему легче?
— Потому что я делаю то, что мне говорят. И не исчезаю на долгие часы, не сказав никому, где я.
Доминик рассмеялся.
— А Люка исчезает?
— Конечно. Вы же встречали его. Он терпеть не может ни перед кем отчитываться.
Сильвана показала на диван напротив, и Изабелла села, изящно скрестив ноги и положив руки на колени. Она взглянула на Доминика и увидела, что тот наблюдает за ней.
Но что означает выражение его темных глаз? Трудно сказать.
— Могу я предложить вам что-то из напитков? — Сильвана направилась к дверям. — Я предпочитаю в такую жару кофе шакерато, но могу предложить вам и лимонад, минеральную воду…
— Шакерато выпила бы с удовольствием. Спасибо.
Взгляд Доминика сделался более острым, но он промолчал.
Сильвана взялась за ручку двери.
— С вашего разрешения, я закажу кофе и проверю, позаботились ли о ваших сопровождающих. Роберто и Джанни, должно быть, уже все сделали, но… — Она открыла дверь и несколько оторопела, увидев стоящего за ней Томассо. — О, простите.
Доминик улыбнулся. Наклонившись, он взял с низкого столика деревянный игральный кубик и начал крутить его в руках. Дверь, щелкнув, закрылась.
— Я полагаю, вы уже привыкли повсюду натыкаться на своего телохранителя.
— Постепенно привыкла.
— Но не совсем? — Его темно-карие глаза сверкнули. — Вы действительно хотите шакерато или сказали это просто из вежливости?
— Нет, я… — Она замолчала, уловив легкую насмешку. — Мне предложили сделать выбор, и я его сделала, — ответила она с достоинством.
— Так ли? — он перебросил кубик в другую ладонь.
Заметив смешинки в его теплом взгляде, она улыбнулась:
— Ну почти.
Тут он широко улыбнулся… и она перестала замечать его шрамы. Только чувствовала его силу. И какую-то особую связь с ним.
— Спасибо, что приехали, — тихо проговорил он.
— А вы думали, что не приеду?
— Пообещав что-то сделать, вы, как я подозреваю, всегда исполняете ваше слово. — Он положил кубик на стол. — Вам пришлось столкнуться с каким-нибудь сопротивлением?
— Да.
Доминик улыбнулся. Было бы удивительно, если бы ее легко отпустили. По всей видимости, у Изабеллы Фиерецца твердый характер, раз она оказалась здесь. Можно представить, как противился король Джорджио самой идее. Странно, что она смогла противостоять такому грозному человеку, как ее дедушка, и не была способна отстаивать свои предпочтения в житейских вопросах.
