Громкие дела. Преступления и наказания в СССР - [44]

Из объяснений Иванькова и его лечащего врача – свидетеля Животовой усматривается, что данное средство было ему прописано в связи с заболеванием. Признак повторности вменен Иванькову необоснованно, так как ранее он не осуждался за прикосновение к наркотикам. При таких обстоятельствах суд считает, что Иваньков и Слива по данному эпизоду подлежат оправданию за недоказанностью их участия в совершении преступлений.

Суд учел, что у Япончика была группа инвалидности. Но в качестве отягчающего обстоятельства назвал следующее: «В течение длительного времени не занимался общественно-полезным трудом, проживал на нетрудовые доходы, являлся организатором и одним из активных исполнителей преступления, ранее привлекался к уголовной ответственности и содержался в местах лишения свободы, но не сделал для себя надлежащих выводов».

С учетом всего этого Япончик получил четырнадцать лет строгого режима. Сливе назначили одиннадцать лет строгого режима, Володарскому – восемь лет усиленного, Сосунову – семь строгого. За повреждение милицейской машины с Иванькова взыскали 68 руб. 3 коп. в пользу автохозяйства ГУВД Мосгорисполкома. Кроме того, со всех подсудимых в совокупности в пользу Нисензона было взыскано 3072 руб. Приговор был озвучен 29 апреля 1982 г. Говорят, Япончик воспринял его совершенно спокойно.

Срок отбывания наказания Япончика официально засчитывался с 14 мая 1981 г. То есть к моменту приговора он уже год отсидел, оставалось тринадцать.

– Я пришел к своему знакомому в главное управление исполнение наказаний, – рассказывает Бирюков. – Мы вместе учились и потом общались постоянно. Объяснил, что МУР будет контролировать Япончика и во время отбывания наказания. Просил отправить его в Магаданскую область. Говорю: «Выбери место так, чтобы дальше ехать было». Даже не пришлось писать персональный наряд (где направить в конкретное место). И он поехал в Магадан. Мы выбрали «красную» зону, куда добраться тяжело. Если освобождение выпало на весну, то придется ждать полгода, пока реки успокоятся. Невозможно ни проехать, ни пройти.

Япончик в Магадане быстро понял, что нужно любым способом из этой тюрьмы выбираться. И он придумал как. Устроил там дебош, «бакланку», как выражаются в органах. Избил одного из осужденных. Иванькову вменили ст. 206 УК РСФСР «Хулиганство», назначили ему наказание в виде трех лет лишения свободы и поменяли ему режим – перевели в колонию для особо опасных преступников в Иркутск.

Вот там, как говорят, уже у него было все хорошо, там криминал быстро нашел подходы, чтобы сделать жизнь своего босса за решеткой вполне терпимой.

О досрочном освобождении Япончика ходатайствовали перед президентом Борисом Ельциным известные люди, среди которых офтальмолог Святослав Федоров и Иосиф Кобзон.

– Они писали Ельцину письмо, что длительное тюремное содержание не способствует исправлению личности, – рассказывает Бирюков. – Кобзон уговорил их подписать. А Кобзона, в свою очередь, просил Отари Квантришвили, который был другом Япончика.

После освобождения Япончик уехал в США. По своим каналам мы узнали, что он приезжал в Россию под чужими документами. В аэропорту провел встречу и улетел назад. Цель поездки: налаживание поставки кокаина сюда, в Москву. Кокаин в то время пользовался спросом у интеллигенции и криминала, многие садились на него. Япончик напрямую хотел поставлять, будучи сам в Америке. Но ему сделать это так и не удалось. Николай Васильевич Куликов, тогдашний начальник ГУВД Москвы, приятель мой, спрашивает как-то: «Ну как там Японец?» – «Максимум год еще пробудет на свободе». И ведь правда, в 1995-м его арестовало ФБР.

Часть IV Чужие среди своих

Советская власть не любила инакомыслия. Она рьяно боролась с теми, кто отклонялся от линии партии, называя их антисоветчиками. Для них в Уголовном кодексе РСФСР была особая статья – точнее, даже две: ст. 70 «Антисоветская агитация и пропаганда» и ст. 190 «Распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй». Признанные виновными карались лишением свободы на срок до семи лет и до трех лет соответственно. В растлении советского гражданина власти винили тогда иностранное радио и книги, изданные за рубежом.

Глава 1 Месть за Высоцкого

24 ноября 1984 г. в дом к старшему гидрогеологу «Читагеология» Аркадию Данилину (ему в тот момент было 47 лет) пришли с обыском. Люди в форме искали запрещенные книги. Перерыли всю квартиру, внимательно вчитывались в обложки разных изданий. Видно было, что четкого понимания, книги каких именно авторов следует изъять, нет. Зато есть установка: брать все, изготовленное кустарным образом и не имеющее маркировки «советская печать». Милиционеры ушли с добычей: мешком литературы и… собственно хозяином. Данилина в тот же день арестовали, поместили в СИЗО. Не помогли ему остаться на свободе ни заслуги в области геологии, ни то, что он ранее никогда не привлекался, ни то, что он был женат, что означало – такой вряд ли сбежит.

Передо мной материалы дела:

Данилин собрал у себя дома подборку изготовленных кустарным способом по фотонегативам книг ряда издательств США, ФРГ и Франции, которые содержали на русском языке заведомо ложные измышления, касающиеся истории, государственного устройства, внешней и внутренней политики СССР. На протяжении 1982–84 года Данилин часть этих книг давал для прочтения другим гражданам – своим знакомым и друзьям.