Гром победы - [9]
Берхгольц сам видывал, как Пётр выделывает замысловатые повороты и прыжки, разные такие «каприоли», и увлекает остальных в этот «танец-цепочку» — xettentanz.
Впрочем, случалось демократу-самодержцу бывать в дурном расположении духа (причины-то всегда имелись), и тогда он всех пугал на ассамблеях своей мрачностью. Основная причина мрачности, конечно, было то, что царь предлагал подданным большое число самых разнообразных свобод (кстати, для Европы тогда вовсе немыслимых), а подданные его, даже самые широкие из них натуры, всё же оставались людьми дюжинными и заурядными, и пугались, жались, мялись, и большого числа свобод не желали. И тогда самодержавный демократ сжимал кулаки и стискивал зубы: «Не хотите танцевать — заставлю, не умеете быть сенаторами — уж и выучу!» И выходила в результате оригинальная картинка большого числа свобод, вводимых посредством принуждения сердитого...
И в Европе, в этом Париже, во всех этих немецких герцогствах не понимали Петра Алексеевича. И не надо, не надо думать, будто «дикий сармат» шокировал всех этих ужасно цивилизованных европейцев своим неумением кушать вилкой. Слава Богу, вилка — не большая невидаль, дедушка Ивана Грозного умел эту самую вилку употреблять не хуже какого-нибудь Генриха VIII или такого-то Людовика. А суть в том, что все эти Людовики французские, Анны английские и прочие немецкие герцоги были самые обыкновенные правители цветущего абсолютизма, а Пётр был перед ними непонятно кто: по статусу — вроде как самодержец, по убеждениям и политическим стремлениям и желаниям — такой преждевременный демократ, совсем случайно обогнавший Европу лет на сто с длинным хвостиком. «Блажен, кто вовремя был молод...» — что ли так?
Екатерина, супруга, танцевала по-настоящему — с припрыжками и поворотами — только с государем, с другими кавалерами она не отказывалась танцевать, но просто ходила рядом под музыку обыкновенным шагом...
И — серьёзное и смешное, мелочное и выдающееся — игралась великая трагикомедия...
Однако пора нам возвратиться к началу празднеств в честь заключения Ништадтского мира. И после — на маскарад, на маскарад... Но сначала — к первому дню празднеств...
В тот день, к вечеру, некогда было танцевать Петру. Распорядитель фейерверка подвыпил порядком за обедом, и потому Пётр хлопотал о фейерверке самолично. Он, как всегда, хлопотал самолично — учредить госпиталя и хирургические училища, написать кучу законов и указов, которые вовсе не готовы к исполнению подданными, а могут быть приведены в исполнение разве что в какой-нибудь супердемократической республике середины двадцатого столетия; и далее — самолично — Андрея Матвеева послать в Голландию — пусть учится живописи; и флот — о флоте не забывать! И — танцевать, всем, всем танцевать!.. И — холодок беззвёздной бездны, потому что впереди, после него — никого, некому... Жена? Дочки? Маленький внук? Всё это были рядом с ним, таким живым, сильным и странным, — куколки, фарфоровые фигурки, наскоро выделанные и раскрашенные по образцу разных там Фюрстенбергов и Нимфенбургов. И всё, что должно было наследовать ему, все они были не ему чета, и только и хватало их на то, чтобы сделаться верными обезьянками Парижа, Лондона и Берлина да вздыхать о Московии первых Романовых как о недостижимом идеале... И Пётр цепенел в судорожной сумрачности, ощущая этот холод бездны... И... ладил фейерверк...
Ночь уже стояла, и все приглашены были к окнам — глядеть. Были выставлены народу и солдатам — вино и жареные быки с позолоченными рогами. Пётр отведал сам. Взвились ракеты. Небо словно пламенем было объято. Огни изображали божество всепобеждающего времени, и храм Правосудия, и надписи: русскими буквами — «Всегда победит» (это о России и о Правосудии) и по-латыни — «Finis coronat opus» («Конец венчает дело»). И — по обеим сторонам небосклона — вспыхнули и осыпались множеством алмазных брызг огненные пирамиды, и на каждой из них — звезда. И — множество воздушных шаров, огромных ракет, огненных фонтанов и колец и колёс... И всё это — часа на два — до полуночи...
Затем явился Пётр в Сенат, и снова — кубки с превосходным венгерским, и снова — тосты и поздравления, уже до трёх часов ночи... Так было положено начало — как праздновать великой империи великие свои победы...
Отлиты и розданы, пожалованы были особливые золотые медали...
Пруссия и Голландия тотчас признали Петра — императором и государство его — империей. В Вене Карл VI решил поразмыслить. В Париже Филипп Орлеанский объявил послу Долгорукову:
— Дело, видите ли, необычайной важности, и решение подобного важнейшего дела (то есть признание России в качестве империи) от меня не зависит...
Польша изъявила согласие, но только чтобы спорные с Россией земли навсегда — письменным распоряжением — закреплены были бы за Польшею, что, конечно, никак не являлось возможным...
Так, помялись, пожались и в конце концов признали Всероссийскую империю: Шведское королевство — в 1723 году, Османская империя — соперницу свою! — в 1739-м, Англия и Австрия — в 1742-м, Франция и Испания — в 1754-м, и Польша — наконец! — в 1764 году — признала, признала и даже «вошла в состав»...
Исторический роман известной писательницы Фаины Гримберг посвящен трагической судьбе внучки Ивана Алексеевича, старшего брата Петра I. Жизнь Анны Леопольдовны и ее семейства прошла в мрачном заточении в стороне от магистральных путей истории, но горькая участь несчастных узников отразила, словно в капле воды, многие особенности русской жизни XVIII века.
В романе современной писательницы Фаины Гримберг дается новая, оригинальная версия жизненного пути претендентки на российский трон, известной под именем «княжна Тараканова». При написании романа использованы многие зарубежные источники, прежде не публиковавшиеся.
Новый роман современной писательницы Фаины Гримберг рассказывает о трагической судьбе знаменитой царицы Клеопатры (69-30 гг. до н.э.), последней правительницы Древнего Египта. В романе использованы сочинения античных авторов, а также новейшие данные археологии.
Новый роман известной современной писательницы Фаины Гримберг посвящён истории путешествия тверского уроженца Афанасия Никитина в Персию, Индию и Среднюю Азию. В романе использован текст самого Никитина «Хожение за три моря», а также тексты современных ему восточных путешественников и хронистов XV века. Это позволяет читателям окунуться в атмосферу того далёкого времени: сказки и причудливой были, зачастую удивительно похожей на страшную и красивую сказку.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Викторианская эпоха» занимает особое место в английской истории, являясь своего рода символом стабильности, могущества и процветания страны.Расширение колониальных владений (Индия, Бирма, Кипр и др.), успешное участие в войнах (Крымская, Афганская, англо-бурская), начало карьеры одного из виднейших политиков XX века Уинстона Черчилля — вот лишь немногие «вехи» более чем полувекового правления «королевы-матери».Новый роман известной современной писательницы Фаины Гримберг посвящён истории жизни и правления выдающейся политической деятельницы девятнадцатого века, английской королевы Виктории (1819—1901)
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».