Гримуар - [12]

Вскорости жена хозяина, та самая, которая столь споро уведомила о происходящем пана Игната, бургомистра Городка, тоже сидевшего за одним из столов и поедавшего знаменитый окорок, внесла в обеденную залу и поставила перед изголодавшимися следователями огромного гуся, запеченного в сладких яблоках и с такой нежной хрустящей корочкой кожицы, что от прикосновения к ней у Йошки челюсти свело. Вмиг прикончивши гуся, учитель и ученик уже более ничего не захотели, тем более что к птице были поданы кнедлики, излюбленное лакомство чехов, и неторопливо приступили к распитию пива. Заметив в очередной раз, что здешнее пиво обладает каким-то странным привкусом, мастер в задумчивости принялся передвигать по столу обеденные предметы, как то: ложки, тарелки, перечницу, солонку и пивную кружку. Ученик внимательнейшим образом наблюдал за действиями учителя, однако не находил в них никакого смысла.

Внезапно внимание Йошки было отвлечено шумом, возникшим в зале. Он поднял голову и увидел только что вошедшего в трактир чрезвычайно грязного, перепачканного углем старика, уставившегося прямо в его сторону. Оглядев чрезвычайно любопытным взглядом невозмутимо перебиравшего предметы пана Платона и бросив мимолетный взгляд на его юного спутника, старик подошел к сидевшему неподалеку от них бургомистру, почтительно склонился к его уху и принялся что-то настойчиво шептать.

— Это угольщик, — не отрываясь от странной расстановки предметов на столе, объявил мастер, как будто бы у него имелись на затылке глаза. — Странно.

— Что странно, учитель? — спросил Йошка. — Что он пришел сюда, оторвавшись от работы?

— Нет, разумеется. Странно, во-первых, то, что кому-то понадобилось залезать в домик алхимика ночью. Ведь огниво для того и нужно, чтобы зажигать свечу для ночного осмотра домика. Но что меня еще более заботит, так это то, как располагается Городок. — Тут Платон кивнул на расставленные на столе почти что строем предметы. — Ты ничего не заметил, сын мой?

Юноша был вынужден признать, что не видит в выставленных перед ним тарелках, миске, хлебной корзинке, кружке, ложках и других предметах никакого смысла.

— Ну, напрягись, взгляни повнимательнее, — подбодрил чуть ли не просительным тоном пан Платон, набивая трубку табаком, таким душистым, что у Йошки от его запаха совершенно не кружилась голова, а даже, наоборот, делалось легко на душе.

Ученик еще раз взглянул на расставленную перед ним загадку. Загадка сия, если будет угодно любознательному Читателю, выглядела следующим образом. Около самого края стола пан Платон поместил небольшую деревянную солонку, поставленную в центре красивой глиняной тарелки, затейливо расписанной красочными цветами. Следом за ней на столе лежала пустая пивная кружка. Далее следовала маленькая перечница, как и солонка — деревянная, но только более узкая и приплюснутая. Слева от перечницы лежала перевернутая вверх дном большая ложка. Справа же располагались два перекрещенных ножа, далее которых вбок уходили несколько нежных гусиных косточек с грудки, хорошенько обглоданных, которые пан библиотекарь так же, как и ножи, расположил крест-накрест. Еще ближе к Йошке мастер поставил с одной стороны рядом с перевернутой ложкой вторую тарелку, не такую красивую, как другая, с расписными цветами, но зато более вместительную. Напротив же тарелки устроилась низенькая хлебная корзинка изящного плетения и пивная кружка, почти пустая, на дне которой еще плавало недопитое пиво. Ближе всего к краю стола, у которого сидел недоумевающий юноша, были вывалены остатки гуся в виде обглоданных костей, перед которыми выстроились большая грубая миска и трубка пана Платона.

Оглядев сей странный набор предметов, который был расставлен на столе с некоей планомерной целью, Йошка пожал плечами.

— А, понимаю! — воскликнул мастер. — Тебе, сын мой, не хватает достоверности и большего сходства!

Он тотчас подхватил трубку, давно погасшую, и, выбив из нее золу, рассыпал по столу вдоль всей схемы. Затем столь же быстрым движением подхватил пивную кружку и вылил из нее остатки пива рядом с хлебной корзинкой.

— Ну а теперь?

И тут внезапно Йошку осенило! Это было нечто вроде вспышки молнии, пронзившей его мозг. Он столь ярко и живо увидел в расставленных на столе предметах обихода картину, что даже вздрогнул от неожиданности. Заметив в его глазах сияние, учитель расплылся в улыбке:

— Прекрасно, сын мой, прекрасно.

— Это же вид Городка с птичьего полета! — воскликнул Йошка, тыча пальцем в план. — Вот это, — указал он на солонку, стоявшую в расписной тарелке, — домик Новотного в саду. Это, — указал он на пустую лежащую кружку, — пивоварня. Затем у нас находится площадь с фонтаном. — Палец продвинулся дальше от довольного успехами ученика Платона и остановился напротив перечницы. — С одной стороны от фонтана стоит ратуша. — Йошка указал на перевернутую ложку, чье выпуклое дно напоминало уходящий в небо ратушный купол. — С другой стороны костел и кладбище. — Он покрутил рукой у скрещенных ножей и косточках за ними. — Следом идет постоялый двор, вот он у ратуши. — Юноша указал на тарелку. — А напротив него стоит хлебный магазин, за которым чуть в отдалении высится водяная мельница. — Его палец ткнул сначала в плетеную корзинку, а затем в стоявшую пивную кружку. — Замыкает город жилище угольщика. — Это была грубая глиняная миска. — И горы. — Йошка указал на горку костей.