Гридень и Ратная школа! - [26]

— Горячая, будто калёный металл. Это трудно передать словами, благо скоро ты и сам почуешь её у себя в груди.

— И тогда смогу из землицы сотворить, чего душе угодно?

— Почему же только из землицы? Всё неживое и не бывшее когда-то живым подвластно искре Небесного кузнеца. Будь то металл какой, горная порода или вовсе рукодельная резина — всё это лишь заготовка, из которой мы "куём". Но сварожичи — не боги, всё что угодно сваять не выйдет. Хочешь сотворить металл какой, будь добр, породнись с ним, узнай какой он на ощупь, чем пахнет, попробуй на зуб. А ежели патрон создать захочешь, так окромя изучения материалов, из которых его изготовили ещё и конструкцию снаряда знать надобно: размеры там всякие, сколько пороху внутри и прочие важные вещи. И главное, всё это в голове у себя держать, представлять будто наяву. А такое, скажу я тебе, не каждому под силу.

Вот тебе и волшебство, коромысло мне в дышло! Помнится, я как-то про себя обмолвился, что сварожичи — те ещё тридэпринтеры. Выходит, не так уж и далёк я был от истины. Однако, мне ли унывать? Я назубок знаю строение десятков, как бы не сотен протезов и самых разных кибернетических манипуляторов. А если уж говорить о редких, ещё не изобретённых здесь композитных материалах, то на них я и вовсе собаку съел. Уж сколько я их перещупал, перетрогал да поизучал вдоль и поперёк, и в разрезе, и под микроскопом. Так что прорвёмся!

В целом какой-никакой задел у меня имелся. Осталось лишь выяснить, будет ли от былых знаний толк?

— Господин сотник, а…

Задать ещё один вопрос мне было не суждено — из приоткрытого люка показалась обритая наголо девичья головка.

И ведь только разговор заладился, как же они не вовремя.

Вслед за Колышком из отверстия в полу стали выбираться остальные новобранцы и в отличие от сравнительно спокойной девушки они просто пылали молодцеватым задором. Глаза подростков судорожно блестели, а с уст не сходили придурковатые улыбки.

Что ж, могу их понять. Если бы мне с детства промывали голову религиозной повесткой, то я бы и сам сейчас лучился от довольства. К счастью, это не так. Для меня произошедшее — всего лишь фарс, неумелый спектакль. Для них — смысл жизни.

* * *

С момента посвящения прошли считаные часы и вот мы снова в полном составе в строю. Разве что на этот раз под казёнными сапогами не добротная брусчатка плаца, а полигонный чернозём. Да и перед глазами не привычный уже угрюмый сотник, а какой-то молодцеватый хлыщ в новенькой, отутюженной форме.

— Имя моё Неждан, — горделиво расправил плечи мОлодец. — Прибыл к вам по поручению сотника нашего, дабы преподать вам неучам Сварогову науку.

Паренёк явно кичился доверенной ему честью и совсем этого не скрывал. Тем не менее, делал он это по праву, потому как на рукаве его полевого мундира красовалась нашивка. Да, щит там был изображён пустой, без единого молота, но у нас девятерых и такого не имелось. Все мы “щеголяли” девственно чистыми рукавами и в отличие от нашего нового знакомца ещё должны были заслужить звание гридня. А уж после глядишь на пустом щите и первый молот появится, а вместе с ним и величать нас будут уже княжьими дружинниками. Пока же мы так — сбоку припёка или по-простому новики. Вроде и служилые люди, но без особого статуса, будто солдаты с моей первой родины до принятия присяги.

— Ежели есть средь вас такие, кто ещё не почуял в груди своей неодолимый жар, то пусть сделает шаг вперёд!

Строй не шелохнулся. Ну оно и понятно, с момента посвящения прошло вдосталь времени и все из нас уже успели почуять странное тепло в груди. Оно будто ласковое солнышко согревало изнутри. Но это лишь до поры до времени. Стоило только обратить на него свой внутренний взор, как маленькое светило превращалось в пышущую жаром домну, в которой впору выплавлять чугун.

Странные ощущения непривычные, а главное, тепло лишь изнутри чувствуется, а поверхность кожи как была холодная так и осталась. В общем, нереальное оно какое-то это тепло, чуять-то ты его чуешь, а по факту и нет его вовсе.

— Перво-наперво научу я вас разжигать свои горны, — с этими словами Неждан продемонстрировал нам открытые ладони. — Ну или горн, — добавил он специально для меня.

Все мы, не сговариваясь, поглядели на собственные ладони, а я ещё и припомнил, как Твердислав впервые на моей памяти продемонстрировал дар Небесного кузнеца. Помнится, тогда сотник тоже обмолвился о горнах, да и когда ладони друг к дружке прижимал, также их упоминал.

— Горн к горну, — проговорил Неждан и в точности повторил уже виденный мной жест.

Я невольно затаил дыхание в предвкушении чуда и вскоре мои надежды оправдались. Спустя всего секунду гридень разомкнул ладони и мы увидели, что те слегка светятся.

— Тут главное — почуять тепло, сосредоточиться на нём, а дальше искра Сварога сама всё сделает. Разжечь горны много ума не надо, тут и дурак справится, — и вновь взгляд в мою сторону.

Как пить дать не нравлюсь я этому зазнайке. Эх, знать бы ещё почему? Дорогу ему не переходил, в суп не плевал, с подружкой его на сеновале не кувыркался. Вроде неоткуда неприязни взяться, а она есть. Ладно не буду голову забивать, не до того. Тем более чужая душа — потёмки и чего там у Неждана в голове творится одному ему известно, гадать бесполезно.