Грезы президента. Из личных дневников академика С. И. Вавилова - [216]
23 марта 1940
Я, это изменяющееся от рождения до смерти, фикция, существующая только сейчас. Страшное горе, смерть близких через некоторое время сглаживается и даже совсем исчезает. Память о прошлом – кажется единственная связь этого «я», дающая какую-то видимость существования. Отсюда жизнь для других. «Лучше не жить, чем не оставить следа своего существования» (слова Наполеона). Что из этого следует? Пока не знаю. (Ответ, вероятно, тоже эволюция.)
12 апреля 1940
Привычка, повторяющиеся наблюдения и ощущения последнего времени составляют наиболее сильную часть «я». Сначала новые наблюдения и ощущения встречаются «я» в штыки как чужое, затем врастают в него и создают это самое «я». Память о прошлом – это самое тонкое и нежное в «я», а вот эти ощущения последних часов, дней и недель, конечно, фундамент. Потому-то так жалко от них уходить. Этот уход – замена «я» последнего времени новым, т. е. что-то вроде смерти, в которой, правда, нет замены.
Носиться по белому свету, рвать браки, людские отношения, иметь «короткую» память – вот средство совсем избавиться от неприятных ощущений смерти.
4 апреля 1943
Память. Ею держится душа человеческая, человеческая гордость. Содержание души пропорционально памяти. Начало потери памяти – начало реальной смерти. Кругом у людей память в лучшем случае практическая – помнят номера телефонов, трамваев, нужные лица. А память о деталях, «художественная» память почти отсутствует. Люди без души. Историзм – выражение настоящей душевности. Хотелось бы поразмыслить о памяти.
24 мая 1944
…этот магический город формирует людей на свой лад. Люди здесь становятся совсем иными, петербуржцами, ленинградцами. Так точно «я» формирует вещество в мозгу, сохраняя десятки лет память, несмотря на то что все молекулы и атомы сотни раз полностью изменились.
12 августа 1944
Ungenauigkeitsrelation[648] – по-видимому, есть выражение элементарного сознания и Я у электрона. А память у сложного организма – остающийся след «свободного выбора» (результат действия «усилителя»).
26 июля 1945
Хотелось прожить последний десяток лет в ретроспекции на мир и на себя.
30 декабря 1946
Неужели память, история только отбросы, а нужно только «сейчас»?
9 января 1951 («Научные заметки»)
19. К анализу памяти
Вернулся тут к писаниям воспоминаний. И вот развертываются в памяти большие страницы с многими мелкими подробностями о событиях, виденных 45–50 лет назад. Можно, конечно, пустить кинокартину, снятую полвека назад, для этого нужно только, чтобы она сохранилась и был проекционный аппарат. Но где то место в человеческом мозгу, полностью изменившемся за 50 лет, для хранения всех этих картинок более тонких и сложных, чем кинокартины? Эти картины памяти вовсе не отпечатки «сгущений» – это сложный комплекс понятий, слов, наблюдений, мыслей. Но замечательно вот что. В этих «картинах памяти» почти не осталось ничего личного. Ни самолюбия, ни восторгов, ни ненависти, ни любви. «Добру и злу внимая равнодушно», память разворачивает эти картины прошлого с поразительной глубиной, реальностью. По этим картинам можно читать и даже рассматривать их «в лупу». Целого эти картины не составляют, они разрозненны, эти листы, произвольно завязанные в общую папку.
Сны, конечно, комбинируются из этих папок. Нет сомнения, что все «картины памяти» в живом человеке связаны с его машиной. Человек может забывать, терять память, пропадает ключ от папок. Мы , что с распадом мозгового вещества данного человека навсегда исчезают «картины памяти», как при пожаре архива навсегда погибает написанное в документах, в нем хранившихся. Верна ли эта аналогия? Как представить себе безграничное разнообразие «картин памяти», опирающихся на дискретную клеточную мозговую структуру? Этого никто не знает, но теперь на это отвечают «машинками памяти», хотя им очень далеко до того, о чем идет речь.
«Картины памяти» при этом чисто психического характера. Они «поэтичны», «художественны», носят элементы обобщения, типизации и предназначены для данного «я».
Все это к вопросу о сознании.
[Рассуждения или яркие высказывания о памяти также есть в записях от 5 августа 1938 г. (эта запись приведена ниже в приложении 4.13), 28 апреля 1941 г., 9 января и 6 июля 1944 г., 8 июля 1945 г., 20 апреля и 13 августа 1947 г., 18 января 1948 г., 7 января 1951 г.]
4.13. Вавилов о науке
Философские статьи на тему «Ленин и физика» и им подобные – не единственный и, как уже очевидно в исторической перспективе, не главный вклад Вавилова в философию и методологию науки. Вавилов написал множество работ по истории физики – книги, журнальные статьи, статьи для энциклопедий, предисловия к переводам трудов классиков, – охватив период от Античности до XIX в.[649] История науки служила одной из главных опор веры Вавилова в общий прогресс человечества. «Сейчас гимназист знает больше Эвклида и Ньютона. Это замечательное свойство знания. Все остальное обращается вспять, флуктуирует. А здесь excelsior[650]» (14 июня 1942). «…история науки – это история редчайших флуктуаций, развивающихся одна из другой и направленных в одну сторону. Это совсем не похоже на всякие прочие истории»
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.
Теория эволюции посредством естественного отбора знакома нам со школьной скамьи и, казалось бы, может быть интересна лишь тем, кто увлекается или профессионально занимается биологией. Но, помимо очевидных успехов в объяснении разнообразия живых организмов, у этой теории есть и иные, менее очевидные, но не менее важные следствия. Один из самых известных современных философов, профессор Университета Тафтс (США) Дэниел Деннет показывает, как теория Дарвина меняет наши представления об устройстве мира и о самих себе.
Согласно популярной легенде, Д. И. Менделеев открыл свой знаменитый Периодический закон во сне. Историки науки давно опровергли этот апокриф, однако они никогда не сомневались относительно даты обнародования закона — 1 марта 1869 года. В этот день, как писал сам Менделеев, он направил первопечатную Таблицу «многим химикам». Но не ошибался ли ученый? Не выдавал ли желаемое за действительное? Известный историк Петр Дружинин впервые подверг критике общепринятые данные о публикации открытия. Опираясь на неизвестные архивные документы и неучтенные источники, автор смог не только заново выстроить хронологию появления в печати оригинального варианта Таблицы Менделеева, но и точно установить дату первой публикации Периодического закона — одного из фундаментальных законов естествознания.
В монографии на основании широкого круга первоисточников предлагается новая трактовка одного из самых драматичных эпизодов истории европейской науки начала Нового времени – инквизиционного процесса над Галилео Галилеем 1633 года. Сам процесс и предшествующие ему события рассмотрены сквозь призму разнообразных контекстов эпохи: теологического, политического, социокультурного, личностно-психологического, научного, патронатного, риторического, логического, философского. Выполненное автором исследование показывает, что традиционная трактовка указанного события (дело Галилея как пример травли великого ученого церковными мракобесами и как иллюстрация противостояния передовой науки и церковной догматики) не вполне соответствует действительности, опровергается также и широко распространенное мнение, будто Галилей был предан суду инквизиции за защиту теории Коперника.
Ив Жэнгра — профессор Квебекского университета в Монреале, один из основателей и научный директор канадской Обсерватории наук и технологий. В предлагаемой книге излагается ретроспективный взгляд на успехи и провалы наукометрических проектов, связанных с оценкой научной деятельности, использованием баз цитирования и бенчмаркинга. Автор в краткой и доступной форме излагает логику, историю и типичные ошибки в применении этих инструментов. Его позиция: несмотря на очевидную аналитическую ценность наукометрии в условиях стремительного роста и дифференциации научных направлений, попытки применить ее к оценке эффективности работы отдельных научных учреждений на коротких временных интервалах почти с неизбежностью приводят к манипулированию наукометрическими показателями, направленному на искусственное завышение позиций в рейтингах.