Грешные - [17]
Девушка прибавила громкость, ожидая, что диктор сообщит что-нибудь еще, но вместо этого начались региональные новости.
Раздался тихий стук в дверь. В комнату заглянула миссис Филдс.
– Ужин готов. Я приготовила макароны с сыром.
Эмили прижала к груди моржа – свою любимую мягкую игрушку. Обычно она за один присест могла умять целый горшочек с мамиными макаронами, но сегодня у нее болел желудок.
– Я не голодна, – буркнула она.
Миссис Филдс вошла в комнату, вытирая руки о передник с нарисованными цыплятами.
– Что с тобой?
– Ничего, – солгала Эмили, силясь раздвинуть губы в храброй улыбке, хотя весь день только и делала, что боролась со слезами. Вчера, во время ритуала символического погребения Эли, она старалась быть сильной, однако на самом деле никак не могла смириться с тем, что Эли умерла и больше не вернется. Это навсегда. Навечно. Была – и больше ее нет. Никогда не будет. Не счесть, сколько раз Эмили порывалась сбежать из школы, приехать к дому Спенсер и выкопать кошелек, который подарила ей Элисон, – чтобы никогда больше с ним не расставаться.
Более того, в школе теперь она чувствовала себя… неуютно. Весь день уклонялась от встреч с Майей, опасаясь выяснения отношений. И на тренировке по плаванию просто автоматически выполняла все, что от нее требовалось. Ей никак не удавалось побороть желание уйти из бассейна. А ее бывший парень Бен со своим лучшим другом Сетом Кардиффом бросали на нее скабрезные взгляды и ухмылялись – явно проходились на тему, что она предпочитает парням девчонок.
Миссис Филдс поджала губы, выражением лица давая понять: «Меня не проведешь».
– Пойдем-ка вечером со мной в церковь Святой Троицы? Там будет сбор средств на благотворительность, – предложила она, сжав руку дочери.
Эмили приподняла брови, подозрительно глядя на мать.
– Что? В церковь? – Насколько она могла судить, католическая церковь сочеталась с лесбиянством не лучше, чем полоска с клеткой.
– Отец Тайсон спрашивал о тебе, – сообщила миссис Филдс. – И не в связи с лесбиянством, – торопливо добавила она. – Его тревожит, как ты переживаешь то, что случилось с Моной в прошлом семестре. А это мероприятие по сбору средств обещает быть интересным – там и музыка будет, и негласный аукцион[12]. Может, в церкви ты немного успокоишься.
Эмили с благодарностью прислонилась к плечу матери. Еще несколько месяцев назад мама вообще не стала бы с ней разговаривать, а уж тем более приглашать в церковь. Эмили была бесконечно рада, что снова спит в своей удобной постели в Роузвуде, а не на раскладушке в продуваемом насквозь фермерском доме дяди и тети, ее родственников-пуритан, живущих в Айове, куда ее сослали изгонять так называемых демонов лесбиянства. И она была безмерно счастлива, что Кэролайн опять живет с ней в одной комнате, а не сторонится сестры, опасаясь подцепить от нее вирус гомосексуализма. И едва ли имело значение то, что Эмили разлюбила Майю. Или что вся школа знала о ее нетрадиционной сексуальной ориентации, и мальчишки следовали за ней по пятам в надежде увидеть, как она целуется с девчонкой. Ведь лесбиянки всегда целуются.
Важно было то, что теперь ее родные из кожи вон лезли, чтобы угодить ей. На Рождество Кэролайн подарила Эмили плакат с изображением олимпийской чемпионки Аманды Бирд в раздельном купальнике фирмы TYR, который она повесила на место прежнего постера с Майклом Фелпсом в плавках, едва прикрывавших его мужское достоинство. Отец Эмили вручил ей большую банку жасминового чая, так как вычитал в Интернете, что «э… леди вроде тебя» предпочитают пить чай, а не кофе. Джейк и Бет, ее старшие брат с сестрой, скооперировались и подарили ей полный комплект DVD с сериалом «Секс в другом городе»[13]. Даже предложили вместе с Эмили посмотреть несколько серий после рождественского ужина. Столь трепетная заботливость родных вызывала у Эмили некоторую неловкость – она морщилась при мысли, что отец читает о лесбиянках в Интернете, – но чувствовала себя воистину счастливой.
Оттого что родные проявили понимание, приняли ее такой, какая она есть, Эмили тоже старалась во всем идти им навстречу. Возможно, насчет церкви мама права. Эмили хотелось лишь одного – чтобы в ее жизни все вернулось на круги своя, как было до появления «Э» и последовавших за этим событий. Ее семья всегда, сколько она себя помнила, посещала церковь Святой Троицы, самый большой католический храм в Роузвуде. Может, это действительно ей
