Гремящий порог - [67]

— Это как же понимать: и сверху и снизу? — насторожился толстяк.

— Как понимать? Охотно вам поясню. Снизу — это, так сказать, стихийно, в порядке самодеятельности. Один с ружьишком выйдет на охоту, когда птица гнездится, а то и просто палкой выводок подлетков переколотит; другой нерестовую речку сетью перегородит и не даст рыбе икру выметать; третий дерево срубит там, где ему заблагорассудится. Каждый понемногу, как говорят, «по силе возможности», а все вместе огромный ущерб наносят живой природе. А сверху —это пострашнее. Это когда наш брат — разные высокоученые мужи — навалится со своими скороспелыми проектами. Тут уж того и гляди под корень всю природу изведут.

Набатов, занятый своими мыслями, сначала не обращал внимания на разговаривавших соседей, но теперь начал прислушиваться.

— Простите, что вторгаюсь в ваш разговор,— извинился он.— Хотел бы спросить: о каких проектах речь ведете? Впрочем, следует представиться для ясности: Набатов, инженер-гидротехник.

—Очень приятно,— сухо ответил седой.— Доктор биологических наук Клещов.

Набатов почтительно поклонился. О профессоре Клещове он слышал много лестного и даже читал обстоятельную его статью о биологическом освоении создаваемых на Ангаре морей-водохранилищ.

— А у меня чин пожиже,—добродушно сказал толстяк.— Просто хозяйственник. Заместитель директора по адмхозчасти проектного института. И фамилия, соответственно, третья по счету — Сидоров.

— Почему третья? — улыбнулся Набатов. Толстяк тоже улыбнулся и пожал плечами.

— Так уж принято: Иванов, Петров, Сидоров. Никто же не скажет: Сидоров, Петров, Иванов. Так и выходит; третья по счету.

— Вы полюбопытствовали, о каких проектах речь? — обратился Клещов к Набатову.— Возможно, и вы причастны к одному из них. Если нет, заранее прошу прощения.

— Неясно, что вы имеете в виду.

— Как же так! — возмутился Клещов.—Гидротехнику— и неясно. Неужели вам не приходилось слышать о проекте взрыва в истоке Ангары?

— Как же не приходилось! — воскликнул Сидоров, словно не заметив, что вопрос обращен не к нему.—Это собираются Шаманский камень подрывать.

— Если бы только Шаманский камень,—желчно заметил Клещов.

— Не скажите, товарищ доктор биологических наук,— убежденно возразил Сидоров.— Очень опасное дело!

— Я слышал об этом проекте,— сказал Набатов.— Но, как говорится, краем уха. Я ведь работаю не в Иркутске…

— Вот видите, товарищ доктор,— перебил его Сидоров,— не только в Иркутске известно.

— …Правда, то, что мне передавали, больше смахивает на прожект, нежели на технически обоснованный проект. Но судить не берусь. Не знаком как следует.

Говоря так, Набатов преуменьшил свою осведомленность. Но ему хотелось услышать доводы биолога.

— Вы отлично сказали. Это действительно прожект. И, разрешите, я вам изложу его суть,— торопливо, словно опасаясь, что его прервут, заговорил Клещов. Заметно было, что эта тема его волнует и что его очень обрадовала скептическая оценка, высказанная Набатовым.— Суть этого, с позволения сказать, проекта в следующем. В истоке Ангары предполагается заложить ни много ни мало тридцать тысяч тонн взрывчатки…

— Тридцать тысяч тонн! — воскликнул Сидоров и широко раскрыл свои добродушные, немного сонные глаза.

— Тридцать тысяч тонн,— повторил Клещов,— и единовременно взорвать этот… фугас. В результате взрыва должна образоваться расщелина глубиной в двадцать пять метров. Так что тут, уважаемый,— биолог сердито посмотрел на притихшего Сидорова,— не только Шаманскому камню не поздоровится.

— Прошу прощения,— взмолился Сидоров,— для чего же все это безобразие затевается?

Клещов посмотрел на него, потом перевел взгляд на Набатова, как бы выбирая, с кем вести разговор, и, видимо, решил, что вопрос Сидорова заслуживает ответа.

— В Байкал впадают триста тридцать шесть рек, речек и ручьев,— начал он строгим, лекторским тоном.— Вытекает из Байкала, как известно, одна Ангара. Сколько воды принесут в Байкал эти триста тридцать шесть рек, столько и унесет ее Ангара. Так продолжалось в течение многих сотен тысяч лет, поскольку Байкальская впадина в современных ее очертаниях сформировалась в конце третичного периода, то есть около миллиона лет назад. Но вот некоторые коллеги нашего уважаемого собеседника,— Клещов кивнул в сторону Набатова,— нашли, что этой воды, то есть естественного стока Байкала, им недостаточно. И они решили… исправить ошибку природы. Сделать взрыв, проломить берег Байкала и осушить его.

— Как осушить? — с недоумением, почти с ужасом воскликнул Сидоров.

— Не насухо, конечно,— усмехнулся Клещов,— это, к счастью, не в человеческих силах. Дно Байкальской впадины ниже уровня океана на тысячу триста метров. Но все-таки изрядно осушить. Одним из вариантов проекта предусматривается слить из Байкала полтораста кубических километров воды и понизить уровень озера на семь-восемь метров. Это значит, что в некоторых местах берега отступят от теперешнего своего положения на километр и больше в глубь озера. Так что, как видите, я не зря употребил термин «осушить».

— И зачем им столько воды? — сокрушенно произнес Сидоров.

— На это, видимо, точнее сможет ответить наш уважаемый собеседник,— сказал Клещов, снова обращаясь к Набатову.— Кстати, очень бы любопытно услышать ваше мнение.