Гремящий порог - [48]

Перевалов вырос в тайге, знал ее и любил. Как бы хорошо остановить сейчас машину, выйти из кабины и с ружьем за плечами… Ружья-то и нет с собой. Да не все ли равно? Если бы и было, никуда не пойдешь. Главного нет — времени. А пройтись так, мысленно, можно и с ружьем. Пересечь полянку. Вон между теми двумя березками, что, сомкнувшись опушенными инеем ветвями, стоят как две подружки в белых пуховых платках, словно бы тропка. Там, надо быть, распадок. Туда и спуститься. Проходя между березками, пригнуться пониже и ружье взять в руки, а то зацепишь стволами за ветки, и всего осыплет густой снежной порошей… А в распадке на снежной целине узоры, петли следов. Мелкие — заячьи: прибегают сюда длинноухие глодать кору с молодых осинок; возле них хитрый лисий след — рыжая кумушка распутывала тут замысловатые заячьи петли… А то и глубокий размашистый след хозяина тайги — лося…

Да, славно бы побродить с ружьишком… Но все это только себя дразнить. Зверю и большому и малому нечего бояться. Пусть еще год-другой скачут, рыщут, жируют по таежному приволью. А там придется уходить на новые места. А здесь, даже здесь, на горе, будет ходить крутая волна нового, человеком созданного моря…

Вот, чтобы это море скорее заплескало, и едет сегодня Перевалов, поднявшись до свету, по глухой, еще не проснувшейся тайге.

Вроде бы не за свое дело взялся. Можно было отправить в Черемшанск за врубовой машиной снабженца или. механика. Но Перевалов сам вызвался. В Черемшанске первым секретарем горкома Зимарев Алексей Прокопьевич — вместе учились в партийной школе. Он поможет. В этом все дело. Сейчас не то что день — час дорог.

Применить для резки льда врубовую машину предложил начальник механизации Бирюков. Терентий Фомич сердито замотал лысой головой и сказал, что ничего не выйдет. Бирюков тут же набросал на листе бумаги схему, как переоборудовать врубовку. Врубовка уголь режет. А лед все-таки податливее угля. Набатов, по-видимому, не очень поверил в идею Бирюкова, но сказал, что надо испытать: все равно лучшего решения пока не нашли. Только времени уйдет много. Надо обращаться в совнархоз. Совнархоз даст команду Черемшанскому тресту. Трест будет решать, на какой шахте взять машину. На шахте станут упираться: отдать машину — сорвать план. И так далее…

Тогда Перевалов и сказал:

— Беру это дело на себя. Поклонюсь Алексею Прокопьичу. Поможет по старой дружбе.

В пути сделали только одну остановку, возле чайной в большом районном селе Танхой. У Перевалова и здесь были однокашники, которые, конечно, приняли бы его с распростертыми объятиями, но опять-таки гостевать не было времени.

Уже начало смеркаться, когда на горизонте вырос темный курящийся дымком конус террикона. Пока поравнялись с отвалом, сумерки загустели, и стали хорошо видны огоньки, как будто перебегающие по его склонам.

Проехали еще немного, и к обочинам шоссе начали лепиться низенькие, подслеповатые домики городского предместья.

— Теперь куда? — спросил Сеня.

— Пока прямо, потом покажу сворот. В горком заедем. Узнаем у дежурного, где живет секретарь.

Улица взбежала на гору и уперлась в двухэтажное, почти кубическое здание с четырьмя непомерно толстыми колоннами по фасаду.

«Это уж не украшательство, а устрашательство»,— подумал Перевалов. Засмеялся и хлопнул Сеню по плечу.

— Слезай. Приехали.

Разыскивать квартиру не пришлось. Первый секретарь Алексей Прокопьевич Зимарев еще не уходил из горкома.

— Покорителю рек! — закричал он, увидев в дверях Перевалова.— Каким тебя ветром занесло? — И,, не дожидаясь, пока гость подойдет в столу, поспешил ему навстречу..

«Все такой же шустрый, не огрузнел»,— подумал Перевалов, с удовольствием разглядывая коренастую, молодцевато подтянутую фигуру Зимарева.

Они не виделись больше двух лет, но Алексей Прокопьевич нисколько не изменился. Так же по-юношески подвижен, так же задорно торчат коротко подстриженные светлые волосы. И взгляд такой же молодой и веселый.

— Вот молодец, что не проехал мимо! — продолжал Алексей Прокопьевич.— В столицу или из столицы?

— Не туда и не оттуда,— тоже улыбаясь, ответил Перевалов.— Прямо к тебе.

— Из Устья?

— Сегодня утром выехал.

— Сегодня утром!—изумился Алексей Прокопьевич.— Шестьсот километров за день отмахал. Видать шофер у тебя на уровне.

— Шофер не плохой. Мы за рулем напеременку.

— Ну да, ведь ты танкист.

— Механизатор,— скромно поправил Перевалов.

— Понятно. Ну, раздевайся, садись. Гостем будешь. Сейчас я домой позвоню…

— Обожди,— попытался остановить его Перевалов,— Я не гость, а проситель…

— Еще лучше,— не дослушав его, возразил Алексей Прокопьевич, а сам уже кричал в трубку: — Квартиру Зимарева, пожалуйста… Настя?.. Гость у нас… Самый большой человек на Ангаре, Семен Александрович Перевалов… Все такой же красивый… Нет, нет, долго не задержимся… Конечно, конечно, и минеральной и натуральной… Через полчаса нагрянем.

— Материальную базу подвели,— сказал Алексей Прокопьевич, положив трубку.—Так, говоришь, проситель? Чего же просить будешь? Угля?Ни к чему тебе вроде.

— Сами уголь добывать будем. Приехал к тебе просить врубовую машину.

Алексей. Прокопьевич вежливо улыбнулся.Но Перевалов продолжал уже серьезно: