Грехи в наследство - [54]

— Откуда они у вас?

— Понимаете, тут такая история...

— Вся наша жизнь сплошная история, — нетерпеливо оборвала она меня.

Не зная, как вообще вести с ней беседу, я растерялась.

— Рассказывайте, рассказывайте! И постарайтесь, чтобы ваша «история» хоть немного походила на правду, — сердито приказала Ирина Ильинична, не посчитав нужным даже голову в мою сторону повернуть.

Решив, что выбора у меня нет, потому как угадать, что именно нужно говорить, все равно не смогу и, если старухе не понравится сказанное, она так и так выставит меня вон, я твердо заявила:

— Эту вещь мне передал знакомый. Он утверждает, что часы принадлежали его деду. Мать моего знакомого...

Ирина Ильинична сидела, отвернувшись и, казалось, совершенно не слушала меня. Я продолжала говорить, упорно глядя ей в затылок, но постепенно меня начало охватывать отчаяние. Ну что за человек! Как достучаться до нее? И тут вдруг раздался раздраженный голос Ирины Ильиничны:

— Имя у него есть?

— У кого?

— У вашего мифического знакомого?

К Ефимову я теплых чувств не питала, но тут вдруг, стоило ей назвать его мифической личностью, всерьез обиделась.

— Почему же мифического? Он вполне реальный человек. Очень порядочный, и зовут его Павел.

— Вот так и называйте его впредь. Павел. Понятнее будет.

— Мать подарила Павлу эти часы по случаю окончания им института. Вот тут и выяснилось, что они принадлежали деду Павла.

— Каким образом выяснилось?

— Ему мать сказала. Она много лет их хранила...

— Мать сказала! — насмешливо хмыкнула Ирина Ильинична. — Сказать можно все, что угодно! А если она все придумала?

Вот тут терпение мое лопнуло, и я решила больше не церемониться. Выгонит так выгонит. В конце концов, не мои часы! С какой стати мне терпеть ее бесконечные подначки?

— Зачем? — с той же насмешливостью, что и Ирина Ильинична, спросила я. — Зачем ей это выдумывать?

Старуха с интересом глянула на меня:

— Ну мало ли... Фантазеркой была мать вашего Павла или тщеславной особой. Хотелось ей, понимаешь, иметь знатную родню.

— Если и хотелось, то она это тщательно скрывала. Лет двадцать, горемычная, мучилась и молчала, а потом вдруг не выдержала, поделилась-таки заветной мечтой.

— Значит, уверены, что та женщина сказала правду?

— Ни в чем я не уверена, — с тяжелым вздохом созналась я. — Просто у нее кроме часов и другие мелочи имелись.

При этих словах Ирина Ильинична слегка насторожилась:

— Вот как? И что же это за мелочи?

— Кольцо и запонки.

Лицо Ирины Ильиничны разочарованно вытянулось.

— Безделушки. Могла с рук по случаю купить, — пренебрежительно бросила Гаршина.

— Едва ли! Не слишком богато они жили. Она одна воспитывала сына. И потом, зачем ей было приобретать мужские вещи!

— А кольцо?

— Тоже мужское. А на запонках бриллиантами выложена литера «А». — Я видела, как вздрогнула и беспокойно заерзала на стуле Ирина Ильинична. Стараясь закрепить интерес, который, я это чувствовала, вдруг появился у нее, я зачастила торопливой скороговоркой: — Я выяснила, одного из братьев Денисовых-Долиных звали Андреем, и тут еще этот родовой герб... Все одно к одному. А у Андрея Константиновича была дочь... Наталья.

Ирина Ильинична нетерпеливо пресекла мое тарахтение:

— Как звали мать этого вашего... Павла?

«Ну вот и все, — обреченно подумала я. — Сейчас она мне все популярно объяснит, а потом укажет на дверь».

— Что ж вы молчите? Не знаете?

— Ольга, — упавшим голосом произнесла я и безнадежно закончила: — Я все понимаю. Имена разные...

Ирина Ильинична нетерпеливо стукнула своей тростью по полу и сердито оборвала меня:

— При чем здесь это? В революцию все мы пытались выжить. Кто бежал на юг, кто сидел затаясь, в тщетной надежде, что власти про него забудут, кто всеми правдами и неправдами выправлял себе липовые документы. В общем, каждый прятался, как умел.

Ирина Ильинична перевела дыхание, немного подумала и уже вполне миролюбиво поинтересовалась:

— Запонки и кольцо у вас с собой?

Я молча вытащила из сумки упомянутые предметы и протянула ей вместе с часами. Она долго вертела их в руках, рассматривая, потом сказала:

— Эти вещи, скорей всего, действительно принадлежали старшему брату моего отца, Андрею Константиновичу. Кольцо и особенно вот эта штучка, — Ирина Ильинична коснулась мизинцем прикрепленного к цепочке часов брелока, — укрепляют мою уверенность в этом.

— Что означает этот брелок? — быстро спросила я, всем телом подавшись вперед.

Ирина Ильинична одарила меня таким ледяным взглядом, что желание развивать эту тему дальше моментально отпало. Неловко пожав плечами, я смущенно потупилась, а Гаршина с непонятной усмешкой проронила:

— Теперь это уже неважно. Главное, что он имеется..

Домой я возвращалась в приподнятом настроении. Разговор с Ириной Ильиничной, начавшийся не слишком хорошо, закончился просто замечательно. В результате я даже получила фотографию Натальи Денисовой-Долиной, и теперь она лежала у меня в сумке, дожидаясь своего часа. Я счастливо улыбнулась, предвкушая удовольствие оттого момента, когда приеду домой, возьму лупу и спокойно, без спешки рассмотрю изображение.

Оттаяв, Ирина Ильинична неожиданно оказалась милой и чрезвычайно разговорчивой.