Грехи и погрешности - [2]
– За серыми? – переспросила Варламова. – Так и думала.
– Что-то его сильно беспокоило…
Света отошла к столу, включила настольную лампу. Подняла журнал.
– Думала, Евгень Ваныч какие-то записи оставил… Нет, не оставил… Вот, смотрите.
– Верю вам на слово, – покачала головой Нина. – Слушайте, а Патча с Джумбо вчера не расселили?
– Нет, – робко улыбнувшись, пожала плечами практикантка. – По-моему, нет. Меня Евгень Ваныч вообще просил в отсеки не соваться… А я вот… чай ему… А он… на полу… вот…
– Ладно, Света, – перебила Варламова. Она, уже в халате и туфлях, поглаживала вновь переместившегося на своё плечо Мичурина, – давайте поступим так: я сейчас схожу к серым, а вы, пожалуйста, останьтесь здесь. На телефоне. Вдруг кто звонить будет. Во сколько, говорите, Казаринова в добром здравии в последний раз видели?
– Часов в десять.
– В десять?! А потом? – Нина в негодовании изогнула брови.
– А потом… – эхом отозвалась Света, – я… заснула. Но я ж не специально, Нин Витальна!
– Не специально она, – покачала головой Варламова. – В общем, Свет, как договорились. И больше не спать. А я пошла. Мича, кыш!
Троица «серых» – неизвестного досель вида приматов – поселилась в Гуманиториуме больше двух лет назад. Российские спасатели привезли их из западной Уганды, где в начале позапрошлого лета горели уникальные реликтовые леса на склонах массива Рувензори. Ну, наши, как обычно, спасали Всемирное наследие ЮНЕСКО и попутно выручали очередной относительно-братский народ. Возили гуманитарную помощь, эвакуировали из наиболее опасных районов население, тушили огонь. Серые – самка и двое самцов – во время очередного рейда сами забрались в один из транспортников и наотрез отказались покидать воздушное судно даже в аэропорту Кампалы. Угандийские власти тоже отмахнулись от «каких-то там обезьян». Мол, сейчас разве до них?! О людях надо думать: где расселять, во что одевать, чем кормить, наконец. Беда. Так наши серые и оказались в Москве. То ли в качестве подарка, то ль, чтоб одной проблемой меньше. Но факт есть факт – африканцы о них за прошедшие месяцы так ни разу и не вспомнили.
Спасатели, что вполне естественно, сразу же передали бедолаг в зоопарк. Там отважных мужиков, что тоже вполне естественно, сердечно поблагодарили, а вот нежданным гостям не просто удивились или обрадовались – не то слово! Проштудировав все известные справочники и классификаторы на всех известных же науке языках, не побрезговав от отчаяния ни википедией, ни би-би-сишным научпопом, признались в недостаточной собственной эрудиции – беспомощно развели руками. Ну, нет таких нигде! Нет, понимаете?! Новый вид. И вполне себе оригинальный. Очень похожий на шимпанзе, но всё ж иной. И ростом повыше – пусть не слишком сильно, и статью – структурой скелета – ближе, нежели все прочие, к нам, к человекам (почти) разумным. И шерсть не такая густая, да и цвета иного – пепельно-серебристая. В общем, уже не «Pan troglodytes» (шимпанзе обыкновенный), но ещё и не «Homo Sapiens» (на русский переводить?). Этакий легендарный «Homo troglodytes». Потерянное звено эволюции… Отчего бы, впрочем, и нет? Сколько в мире огромном чудес и загадок?!
Для зоопарков подобные обитатели бесценны, ясное дело. «Потерянные звенья эволюции» – они, как правило, не для всеобщего обозрения. Бананами сквозь прутки можно и обыкновенных макак кормить. Точнее, макак – гораздо забавней. Эти, в отличие от наших «иммигрантов», свысока на неразумных человеческих детёнышей не зрят и радуются подачкам вполне искренне.
Короче, так и попала странная троица в Гуманиториум к известному на весь бионаучный мир профессору Казаринову. Более того, получила в распоряжение «апартаменты» вполне приличного уровня. All inclusive. Две комнаты, оборудованные датчиками тепла и влажности, циновками для отдыха, отхожим местом и даже бассейном, умело сооружённом в виде крохотного озерца с небольшим же водопадиком на электроприводе. Плюс – трёхразовое питание, обогащённое необходимыми минералами и витаминами. Позже, когда проведённые тесты показали замечательные результаты интеллектуального развития новых постояльцев, в «апартаментах» появился и телевизор с набором музыкально-развлекательных программ. И кровать с пружинным матрацем – пусть без постельного белья – для Патча, так старшего самца назвали. Младшие – самка Дора и мускулистый Джумбо – жёсткие циновки менять на по-человечески полноценные спальные места решительно отказались. Кстати, упомянутый Патч проявил склонность не только к комфорту, но и к прикладному творчеству. К рисованию. Получил школьный альбом и набор восковых цветных мелков.
Лаборанты меж собой шутили, что такими темпами серые через год-другой вполне себе заговорят. И столовыми приборами пользоваться начнут. Вновь прославят теорию замечательного Дарвина, ныне небезуспешно подменяемую домыслами о внеземном происхождении человеческих цивилизаций.
Шутки шутками, а Казаринов радостно потирал руки. Пусть Дора и Джумбо целыми днями торчат в бассейне или валяются на циновках перед телевизором, отвлекаясь только на кормёжку и плотские утехи, Патч продолжает удивлять. Мало того что в койке спит, «калякалы-малякалы» в его альбомчике через несколько месяцев сменились вполне достойным «примитивизмом» – на рисунках примата можно было разобрать нечто, напоминающее геометрические фигуры, ещё чуть позже появились вполне узнаваемые очертания гор и деревьев (видать, из воспоминаний). А на прошлой неделе Евгений Иванович показал Варламовой настоящий портрет. Пусть был тот уровня воспитанника старшей группы детского сада, но на неидеального овала лице изображённого Патчем субъекта отчётливо сверкали жёлтые дуги очков. Никаких сомнений.
Время летит. И вот тебе уже совсем скоро исполнится тридцать, а за душой по-прежнему ничего — ни дома, ни семьи, ни «сбычи мечт». И даже замечательные комиксы, которые ты вдохновенно рисуешь по вечерам, сидя за письменным столом в крохотной съёмной квартирке, пока ещё никого не впечатлили. Кроме, может быть, собственного ангела-хранителя — интеллектуала и вообще большого умницы, — древнего ценителя настоящего искусства, да одного твоего далёкого предка. Бессмертного духом художника. Поля Гогена… Короче, цок.
Чтоб раскрыть тайну исчезновения Янтарной комнаты, можно прошерстить все архивы человечества за последние три четверти века. Но куда приятнее отправиться в путешествие. Кому секрет, что занимательнее кататься по заграницам, нежели просиживать штаны над нечитабельными фолиантами? Да и узнаешь ли самое интересное, всматриваясь в сухие отчёты какого-нибудь по праву забытого группенфюрера? Например то, зачем приложил свою руку к исчезнувшей ныне реликвии Варфоломей Растрелли. Он же архитектор, а не декоратор, верно? И ещё… Впрочем, нет — «ещё» внутри.
Он уходит в себя, чтобы побыть в одиночестве, ты — дабы укрыться от проблем и суеты бурлящей жизни. Она погрузилась в свой мир, потому что очень хочет найти близкого друга и любимого человека, который, умирая, нацарапал карандашом на обрывке неведомый адрес: Tiki, 2. Тот, ясно, вовсе не земной — Оттуда никто не возвращается. Ну, может, не «никто», а «большинство из». Потому как пока ещё живые не верят, что душу можно вернуть. Но ведь можно?! Главное — отыскать загадочный объект под названием Тики Ту. И это второй роман диптиха «Пределы & Переходы». Обложка проиллюстрирована картиной П.
События повести не придуманы. Судьба главного героя — Федора Завьялова — это реальная жизнь многих тысяч молодых людей, преступивших закон и отбывающих за это наказание, освобожденных из мест лишения свободы и ищущих свое место в жизни. Для широкого круга читателей.
«Узники Птичьей башни» - роман о той Японии, куда простому туристу не попасть. Один день из жизни большой японской корпорации глазами иностранки. Кира живёт и работает в Японии. Каждое утро она едет в Синдзюку, деловой район Токио, где высятся скалы из стекла и бетона. Кира признаётся, через что ей довелось пройти в Птичьей башне, развенчивает миф за мифом и делится ошеломляющими открытиями. Примет ли героиня чужие правила игры или останется верной себе? Книга содержит нецензурную брань.
Если есть в криминальном мире легендарные личности, то Хельдур Лухтер безусловно входит в топ-10. Точнее, входил: он, главный герой этой книги (а по сути, ее соавтор, рассказавший журналисту Александру Баринову свою авантюрную историю), скончался за несколько месяцев до выхода ее в свет. Главное «дело» его жизни (несколько предыдущих отсидок по мелочам не в счет) — организация на территории России и Эстонии промышленного производства наркотиков. С 1998 по 2008 год он, дрейфуя между Россией, Украиной, Эстонией, Таиландом, Китаем, Лаосом, буквально завалил Европу амфетамином и экстази.
Не теряй надежду на жизнь, не теряй любовь к жизни, не теряй веру в жизнь. Никогда и нигде. Нельзя изменить прошлое, но можно изменить свое отношение к нему.
«Сказки из Волшебного Леса: Находчивые Гномы» — третья повесть-сказка из серии. Маша и Марис отдыхают в посёлке Заозёрье. У Дома культуры находят маленькую гномиху Макуленьку из Северного Леса. История о строительстве Гномограда с Серебряным Озером, о получении волшебства лепреконов, о биостанции гномов, где вылупились три необычных питомца из гигантских яиц профессора Аполи. Кто держит в страхе округу: заморская Чупакабра, Дракон, доисторическая Сколопендра или Птица Феникс? Победит ли добро?
Маринка больше всего в своей короткой жизни любила белые розы. Она продолжает любить их и после смерти и отчаянно просит отца в его снах убрать тяжелый и дорогой памятник и посадить на его месте цветы. Однако отец, несмотря на невероятную любовь к дочери, в смятении: он не может решиться убрать памятник, за который слишком дорого заплатил. Стоит ли так воспринимать сны всерьез или все же стоит исполнить волю покойной дочери?