Грехи и грешницы - [119]
— Я тоже.
— Ну да? — проговорил он недоверчиво. — И еще… Я люблю тебя, Анна.
— Правда? — Ее голос звучал очень тихо; удивительно, как он ее услышал.
— И хочу жениться на тебе.
Закусив губу, она закрыла глаза, затем потянулась к его уху.
— Я люблю тебя, Каллум.
Он медленно повернул голову и нежно ее поцеловал.
И не успели их губы соприкоснуться, как по телу Анны пробежала волна желания.
— И? — спросил он, чуть отстранившись, чтобы видеть ее.
— Да, — кивнула она. — Я выйду за тебя замуж. И рожу тебе детей и…
Он прижал палец к ее губам.
— Я не просил…
— Не просил, — согласилась она. — Этого хочу я. Я была не права. Я… я все сделала не так. Я… — И она внезапно расплакалась.
— Что такое? — в замешательстве спросил он, погладив ее по спине. — Что я такого сказал?
— Нет, ничего, — ответила она, глядя на него затуманившимся взором. Это потому, что я счастлива. Никогда не думала, что могу быть так счастлива… снова счастлива.
— Вот и хорошо, — произнес он и снова ее поцеловал — на сей раз уже страстно, горячо; они порывисто прижались друг к другу, как в старые добрые времена.
Дженет стояла в глубине зала и слушала последние сплетни в изложении Линдсей. Правда, после недавних событий последних дней Дженет не очень понимала, о чем та говорит. Дженет все время вспоминала девичник, клуб, в который они пошли потом, встречу с Сюзи в цветочном магазине и, наконец, сегодняшнее утро и связанные с ним несбывшиеся надежды. «Странная штука жизнь, — думала она. — Раньше я думала, что она такая однообразная, а теперь… ну, теперь я не знаю, что и думать».
-..в общем, — продолжала Линдсей, — они поняли, что этот тип их наколол, только когда приехали домой.
Они потратили четыреста фунтов, а получили пустой чемодан!
Дженет засмеялась, но, как оказалось, невпопад и тотчас постаралась исправить оплошность.
— Какое безобразие! — возмутилась она. В этот момент к ним подошла Джоди и потянула мать за юбку.
— Ну, когда они вернулись, то его уже не было. Естественно!
Джоди не унималась:
— Мама, мама… потанцуй со мной!
Линдсей невольно отмахнулась.
— Иди попроси своего папу. Он сейчас ничем не занят, На лице девочки отразилось разочарование. Опустив плечи, она пошла прочь, но тут кто-то догнал ее, взял за руку и опустился на одно колено.
Стив!
Линдсей даже глазом не моргнула.
Лицо Джоди осветилось радостью. Она кивнула, потом, подождав, когда Стив поднимется на ноги, сделала низкий реверанс, снова взяла его за руку, и они пошли на танцевальную площадку.
У Дженет к горлу подкатил комок. Она видела, как Стив сначала покружил девочку по полу, а затем подхватил на руки и сделал вид, что танцует с ней вальс. При этом он широко улыбался, а Джоди хихикала. Они медленно кружились под мигание огней дискотеки, и сердце Дженет переполнялось любовью к Стиву. Сейчас она точно знала — что бы ни случилось, все будет хорошо.
«Я люблю тебя», — мысленно сказала она, затем, повинуясь внезапному импульсу, послала ему воздушный поцелуй. Стив ответил ей тем же, но Джоди, увидев такое, решительно повернула его голову так, чтобы он смотрел только на нее.
Дженет засмеялась и довольно вздохнула. Все будет хорошо. Пока они вместе, все будет хорошо.
Медленно пройдя по вестибюлю, Мэнди прислонилась к двери зала и теперь невидящим взглядом смотрела перед собой. Она словно пребывала во сне, не ощущая ни тела, ни каких-либо эмоций. Под назойливый грохот музыки она пыталась воспроизвести только что состоявшийся разговор.
Когда она вышла из зала, Пит, закрыв лицо руками, сидел у низкой противоположной стены. Почувствовав ее приближение, он поднял голову. В глазах его была такая тоска, что голос Мэнди дрогнул.
Пытаясь все объяснить, она удивилась реакции Пита — она ожидала, что он придет в ярость, и где-то в глубине души даже желала этого; но ее признание, по-видимому, принесло им обоим не только боль, но и облегчение. А Мэнди думала, что он хоть немного, но все еще любит ее, и теперь корила себя за подобные мысли.
Оба понимали, что все кончено. Если бы дело было только в сексе, они, вероятно, сумели как-то справиться.
Но нет, тут уж ничего не исправить. Просто между ними больше не было любви, не было даже простой привязанности. Абсолютно ничего. Осталась только привычка друг к другу, от которой, как понимала Мэнди, надо было давно избавиться. Жаль, что она не сделала этого раньше.
Наружные двери были открыты; в вестибюль врывался свежий ночной ветер, и Мэнди казалось, что он уносит прочь годы отчаяния, помогая ей вступить в новый этап своей жизни.
В помещение забежала какая-то собака. Мэнди внимательно наблюдала, как она бродит по залу, стаскивая с тарелок объедки. Когда наконец собака подняла ногу у главного стола, поднялся шум и дети погнали ее прочь.
Перед Мэнди сразу встали лица ее сыновей, по щеке ее покатилась слеза. В ушах зазвучал голос Люка, повторявшего свою любимую фразу. «Тебе жить!» сказал бы он.
«Тебе жить». Мэнди знала, что у нее нет выбора; в конце концов ей придется уйти из дома. Устроиться где-то в другом месте.
Опустив руку, она расстегнула сумочку и нашарила в ней клочок бумаги. Подержав его в руках, она слабо улыбнулась и сунула обратно: ей в общем-то не нужно было искать номер Ника — он уже и так навсегда засел в ее памяти.
Кто придумал, что сорок лет — это лучший возраст женщины?Пять отчаянных подруг, пять эффектных бизнес-леди очень в этом сомневаются.Анна поняла, что все лучшие мужчины уже или женаты, или разведены, Мэнди успела развестись и перекраситься, Дженет надеется, что избавилась наконец от брачных проблем, а независимость Карен вот-вот как бомба взорвет ее семейное гнездышко…Итак, сорок лет — это самый трудный возраст женщины!Это любовь, дружба, деньги, мода, дети, измены, соблазны «красивой жизни» и — юмор!!!Женщины всегда остаются женщинами.
Их разделили граница и предубеждения, между ними должна была быть пропасть, но для истинного чувства нет преград. Они оказались в эпицентре бури чужой политической игры, потеряли друг друга в хаосе Майдана, но истинная любовь — творит чудеса…
В жизни Ольги была любовь, о которой мечтают многие. Но дверь в прошлое давно закрыта, а ключ потерян… Случайная встреча с бывшим мужем показала, что они заблуждаются. Но как сделать шаг навстречу друг другу, когда в общем прошлом столько боли и разочарований, а в настоящем происходит что-то непонятное и опасное? Да и говорят же, что нельзя войти в одну реку дважды… А если все-таки попробовать?
Кристина Романова хотела простого женского счастья. Её душа была чиста, добра и наивна, но неудачный брак и трагическая случайность — гибель её не рожденного ребенка, полностью ломает девушку. Она изменяет всем своим принципам морали, наказывает себя, падая в бездну греха. Каждый день девушка пытается понять, кто она и в чем смысл её жизни — получится ли? И только истинная любовь способна вернуть ей контроль над собственным разумом и душой. Как, и благодаря кому Кристина вновь обретет себя?
Главный герой книги, россиянин, так же, как и я, оказался в Киеве накануне революции и пережил в центре города все события того времени вместе с украинцами. Ему пришлось делать выбор: принять чью-то сторону или бездействовать, сочувствовать, любить или яростно ненавидеть. Эта книга — способ поговорить о выходах из конфликта, подумать над причинами и ошибками и протянуть друг другу руки ради будущего!
Где-то на территории России после падения Тунгусского метеорита в 1908 году был организован отдел по изучению и усовершенствованию технологий «ПСИ-фактор». Тот, кто его организовал, пропал при таинственных обстоятельствах. Эта забытая территория так и осталась в полном секрете от всех. Единственные, кто там остался работать, это небольшая группа ученых, которые были собраны по всей России.
Смерть — полный отстой… Выпускница старшей школы Эмбер МакУильямс знает об этом не понаслышке. После смертельной автокатастрофы, одаренная младшая сестра вернула ее к жизни. Теперь все, к чему прикасается Эмбер, умирает. На самом деле это реально бесит. Девушка придерживается политики «без прикосновений» со всеми живыми существами, включая парней. Когда в жизни Эмбер появляется Хайден Кромвел, цитирующий Оскара Уайльда и заявляющий, что ее проклятие на самом деле дар, она решает, что тот просто сумасшедший симпатяга.