Греческие каникулы - [23]

Боб в этом году заканчивает школу, у него своя компания, и, конечно, он ни за что не поехал бы отдыхать вдвоем с матерью. Но, тем не менее, он тоже был здесь и сейчас смотрел на Лиз исподлобья.

— Привет, мама, — сказал он сиплым юношеским баском. Видно было, что он немного стесняется и старается не смотреть на тело матери в купальнике. — Неудивительно, что ты едва не прошла мимо. Ты меня вообще в последнее время редко замечаешь. Только с Эми и общаешься.

До сих пор ревнует к Эми! — удивилась Лиз. Какой же он еще ребенок! А я и вправду давно не разговаривала с Бобом по душам.

— Так давай поговорим сейчас, — спокойно предложила она сыну. — Мы ведь на отдыхе, правда? Расскажи, сынок, у тебя уже есть девушка?

— Вот это да! — присвистнул Боб. — С каких это пор тебя интересуют подобные глупости, мама? Раньше ты спрашивала меня только об учебе и об успехах нашей школьной баскетбольной команды. Да, у меня есть девушка, она танцует в нашей группе поддержки.

— Не продолжай, — взмолилась Лиз, — я знаю, чем это закончится. Ты бросишь ее, как только она согласится с тобой переспать…

— Да с чего ты это взяла, мама? — удивился Боб. — Мы уже пять раз занимались с ней любовью, и ни мне, ни ей это пока не надоело. И вообще мне с ней классно. Ким здорово танцует и прекрасно разбирается в рок-музыке.

— А меня когда-то парень бросил. Сразу же, как только мы… ну ты понимаешь, — призналась Лиз. — И говорят, что дети повторяют семейный сценарий своих родителей, — внезапно процитировала она собственную дочь.

— Что за глупости, мама, — проворчал Боб, — кто тебе это внушил? Тебе надо бы завести бой-френда, и тогда ты, наоборот, повторишь наш сценарий. Давай, мам, не теряйся. Здесь, на курорте, у тебя много свободного времени. Найди себе мужчину. Знаешь, мам, как мне хочется иметь старшего друга! А то с нашим папашей, если честно, ничего серьезного обсуждать не хочется.

Лиз улыбнулась и легла между сыном и дочкой. Вот дурачок! Зачем им кто-то еще? Им втроем ведь и так хорошо друг с другом.

— Лиз, я знал, что вы здесь! — вдруг сказал над ее ухом знакомый голос. — Можно, я составлю вам компанию?

Она обернулась и узнала Тони, своего недавнего знакомца. Он, похоже, тоже ничуть не удивился, что Лиз отдыхает здесь с сыном и дочкой. А дети — те неожиданно охотно приняли Тони в их маленькую компанию. Им явно пришелся по душе этот приятель мамы — высокий, загорелый и спортивный мужчина. Не то что их пьющий папочка. Такого маминого бойфренда не стыдно и друзьям показать…

Тони прилег рядом с Лиз, и его голова почему-то оказалась у нее на коленях. Она гладила эту красивую, слегка седеющую голову и испытывала забытую радость. Тони лежал смирно, понимая, что рядом дети, ее дети, но из-за того, что, ласки между ними были сейчас невозможны, этот мужчина притягивал ее с каждой секундой все сильнее. Словно между ними появилось сильное энергетическое поле. Лиз даже слегка испугалась. Она внезапно испытала радость. Ту радость, которую, наверное, ожидали увидеть в ее глазах дети.

— Мам, мы пойдем, — неожиданно сказал Боб. Он взял за руку Эми, и они исчезли, растворились в дымке, как уходят на задний план актеры, когда режиссер фильма начинает съемку нового эпизода.

Но дымка быстро растаяла. Напротив, все вокруг стало очень ярким и праздничным, как на картинке в одной из книжек, которые Лиз несколько лет назад покупала детям. Словно природа в ее сне пользовалась чистыми, не смешанными красками. Тони внезапно протянул руку и коснулся большого пальца на ее ноге. Он нежно погладил этот палец, и по телу Лиз неожиданно для нее самой пробежала волна удовольствия. Она замерла, как девочка, которой подарили белого пушистого котенка. Хотелось так лежать бесконечно, не двигаясь и предвкушая новую волну радости. Тони осторожно тронул соседний пальчик, и она едва сдержала себя, чтобы не замурлыкать как кошка. Прежде Лиз ни за что не поверила бы, что одно лишь легкое прикосновение мужчины к пальцам ног может приносить такое счастье. Казалось, миг — и силовое поле между ними сейчас засветится. Это было очень странно. Пальцы на ногах Лиз всегда считала самой несексуальной частью тела. Хотя у нее-то они были необычайно длинными и изящными, с круглыми розовыми ногтями, напоминавшими красивые ракушки. Однажды в юности кто-то из подружек вдруг обратил внимание на ее пальцы, когда они разглядывали в музее копии скульптурных изображений греческих богинь. Элизабет тогда была на экскурсии в открытых босоножках, и одна из девочек, случайно коснувшись взглядом ее ног, с завистью и восторгом прошептала:

— Смотрите, ребята! У Афродиты такие же красивые пальцы на ногах, как у нашей Лиз!

Впрочем, ни до, ни после этого случая никто не обращал внимания на ее изящные пальчики, которыми, как и многими другими прелестными подробностями, одарила Элизабет щедрая природа. Не чудо ли, что на этой земле, где жили и ваяли свои прекрасные скульптуры древние греки, кто-то снова обратил внимание на пальцы ее ног?

Меньше всех эти «глупости» интересовали, как ни странно, Майка, ее бывшего мужа. Он никогда не рассматривал красивое тело супруги, не ласкал его ни руками, ни взглядом, никогда не восхищался им. Майк считал это никому не нужными сантиментами, без которых вполне можно обойтись.