Греческая серенада - [17]

— Я думала, ты предложишь мне заняться любовью раньше, вот и купила. Чтобы не рисковать.

— Отличное оправдание, только слишком неправдоподобное. Между нами ничего не было вплоть до прошлой недели. И я тебе не предлагал.

— Я знаю, но…

Сандор заставил ее замолчать движением руки.

— Я не хочу сидеть здесь и ругаться с тобой.

— Тогда скажи, чего ты хочешь, — устало произнесла Элли.

Казалось, у нее внутри все замерзло. Будто бы под кожей были льдинки и все тело было набито льдом, как игрушка — синтепоном. При дыхании льдинки шевелились, и становилось еще холоднее. А под кожей на висках были, похоже, металлические пластины. Звуки остального мира заглохли, но в то же время обострился внутренний слух. Элли боялась услышать ответ. Но его необходимо было услышать, чтобы снять это ледяное заклятие. На лице Сандора сначала появилось замешательство, которое быстро сменилось тем равнодушным выражением, которое было у него все утро.

— Твоему отцу нужен наследник для его бизнеса. Кто-то, кто возьмет в свои руки управление компанией. Ты отказываешься. И он выбрал меня.

— Что? — Элли не могла поверить, что здесь, у нее дома, они говорят об этом. Льдинки зашевелились и начали вонзаться в сердце. Что-то подсказывало ей, что это еще не все. Она приготовилась к новому удару.

— Он предложил за тебя такое приданое, от которого невозможно отказаться. Половина его компании — как подарок на свадьбу, а остальное — по завещанию нашим детям.

Элли замотала головой, беззвучно шевеля губами. Ее охватила паника, ей хотелось вскочить и убежать, и бежать так быстро, как только она сможет, дальше от них… на другой конец света — от этих зверей… нет, не зверей, этих человекомашин… Этих ужасных, бездушных зомби, запрограммированных на извлечение прибыли. Из всего. Даже из нее. Из живого, любящего человека. Как они могли так поступить с ней? Она любила их обоих. А они все это время расценивали ее как товар. Делили и подсчитывали выгоду. Нет, такого не может быть! Это слишком больно.

— Да-да, дорогая, все именно так. Но даже половины прибыли твоего отца не хватит, чтобы заставить меня жениться на той, которая спит с другим, когда ее постель еще не остыла от меня. И при этом раздумывает над моим предложением. Ни за что!

Наступило молчание. Элли попыталась заставить себя понять его слова. И постепенно они начали приобретать ужасные формы. Элли поняла две вещи. Во-первых, Сандор был уверен в ее измене. Во-вторых, она никогда не узнала бы правды о его сделке с отцом, если бы не то, что было во-первых.

— Ты думаешь, что я изменила тебе, исходя только из того, что я уехала одна и никто за мной не следил? Значит, кто-то у меня там был? — наконец выговорила Элли. Губы плохо слушались ее, словно замерзли на морозе. Она все еще не до конца осознавала смысл его слов и с трудом подбирала свои.

Не может быть… Она привыкла к равнодушию со стороны отца, но чтобы так обращаться с ее чувствами…

А она столько ожидала от Сандора, дурочка!

— Это неубедительный довод, такие я не принимаю в расчет.

— Уже хорошо, — в голосе Элли тоже появилась холодность. — Тебе кто-то сказал, что я тебя обманываю?

— Вроде того.

— Объясни, — потребовала она. Она словно со стороны слышала свой голос. Он звучал где-то там, за стеной изо льда, выросшей в считанные минуты. Сандор бросил на столик конверт. Не позволяя себе медлить и бояться, Элли взяла конверт и вынула содержимое — несколько листов бумаги. На первом была эмблема всемирно известного детективного агентства. На втором — копия газетной статьи, типичный экземпляр бульварной прессы. Большая часть статьи — фотография, на которой красиво одетые мужчина и женщина стоят, обнявшись, возле стола в казино. Та женщина могла бы быть сестрой Элли — так она была похожа на нее. Правда, та женщина была более худой. Ее брови имели такую же форму, как у Элли, но явно были выщипаны, в то время как Элли не притрагивалась к своим. На той женщине было очень открытое платье, последний писк моды. Элли такое никогда бы не надела. Та, другая, выглядела как модель или актриса, так уверенно она держалась в кадре. Элли, напротив, не любила фотографироваться, чувствовала себя скованно, когда ее снимали. Изображение было черно-белым, поэтому Элли не могла определить ни цвет глаз той женщины, ни цвет волос мужчины, который был с ней.

Ответ на этот вопрос был на следующем листе. Это был цветной снимок — те же двое целуются на пляже. Элли присмотрелась к женщине: та была очень худой, но без признаков анорексии, как у многих моделей, не болезненной, просто слишком уж худой. Перелистывая снимки, Элли заметила, что цвет глаз той модели или актрисы был таким же, как у нее самой. Если бы у Элли была сестра, она выглядела бы именно так. За исключением худобы и некоторых незначительных различий, та женщина была просто копией Элли.

На последней фотографии эти двое уже лежали в постели. Элли было неловко смотреть на них, но она не могла оторвать глаз от снимка — то, что она видела, действовало на уровне подсознания. Та, другая, выглядела так же беззащитно, как Элли, когда находилась рядом с Сандором. Теперь Элли была уверена, что эта женщина — ее сестра. Но как такое возможно? Элли твердила себе, что, скорее всего, ее двойник и не двойник вовсе, а просто очень похожая на нее совершенно чужая женщина. Совпадение. Ведь могли же случайно получиться два одинаковых набора генов, не имеющих никакого родства.