Гражданская война на сѣверо-западѣ Россіи - [8]

Въ это время на фронтѣ опомнившіеся большевики, видя, что эстонцы пріостановили свое наступленіе, снова пытаются взять Псковъ. Настроеніе у всѣхъ обывателей подавленное. Вблизи города утромъ и вечеромъ идетъ непрерывная артиллерійская канонада, а въ самомъ городѣ безчинствуютъ балаховцы.

Штурмъ большевиковъ удается отбить. Дѣйствуютъ главнымъ образомъ эстонцы, но это не мѣшаетъ органу г-на Иванова превозносить «батьку» до небесъ.

«Генералиссимусъ» Троцкій отдалъ приказъ: не позже вечера покончить съ Псковомъ.

Первоначально немногочисленная, выдвинувшаяся, изолированная кучка бѣлыхъ, казалось, была обречена на гибель.

Но великая волна, несущая освобожденіе и свободное устроеніе Россіи, недаромъ поднялась въ древнемъ Псковѣ.

Недаромъ на гребнѣ волны этой гремитъ на всю сѣверо-западную Россію легендарное имя народнаго героя «батьки» атамана Балаховича.

Недаромъ подлый и безсмысленный большевизмъ горькимъ искусомъ голоднаго похмѣлья изжитъ и отметается возрождающимся правосознаніемъ народной массы…

Разгромъ подъ Псковомъ открываетъ дорогу къ сердцу страны.

Народный герой сказалъ уже свое слово:

Партизаны, впередъ! Дальше и дальше, по дорогѣ на Москву!..[6]

Читали псковичи эту буффонаду и только руками разводили. Какая тамъ Москва, когда большевики были отъ города всего верстахъ въ 3—4, а «батькина» сотня стояла у почтовой конторы въ центрѣ города, готовая ежесекундно «эвакуироваться». Спасла дѣло эстонская артиллерія и ихъ бронепоѣзда.

«Устроеніе» гражданской жизни шло тоже изъ рукъ вонъ плохо. Съ трудомъ удалось получить американскій хлѣбъ для населенія. Между американцами и обывателями въ роли дорогихъ комиссіонеровъ начали, къ удивленію обывателей, фигурировать эстонцы. «Мука прибыла пшеничная — пишетъ въ № 3 «Нов. Россія», — правда, за очень дорогую цѣну: она получена въ обмѣнъ за двойное по вѣсу количество льна». На вырученныя за муку отъ обывателей деньги или путемъ натуральнаго обмѣна съ крестьянами городъ долженъ былъ накапливать запасы льна по указанному разсчету и сдавать его эстонцамъ. Операція для неподготовленнаго для этого городского аппарата явно непосильная, да и нравственно непріемлемая: расцѣнка, установленная эстонцами, была разъ въ десять меньше англійской, такъ что эстонцы за муку, отпущенную имъ въ кредитъ американцами для населенія Эстоніи, получали колоссальные барыши. На полномочіи, выданномъ эстонскимъ министромъ торговли А. Яксономъ псковскому льнопромышленному товариществу на право закупки льна для эстонскаго правительства въ предѣлахъ псковскаго раіона, значится такая надпись самого Балаховича, датированная 17 іюня 1919 г.

«Такъ какъ населеніе въ завоеванныхъ мною у большевиковъ мѣстностяхъ, а равно и мои войска, находятся въ критическомъ положеніи по снабженію ихъ хлѣбомъ и продуктами, настоящимъ свидѣтельствую свою готовность оказать полное содѣйствіе псковскому льнопромышленному товариществу въ мѣновой торговлѣ продуктами на ленъ для эстонскаго правительства. Командующій войсками Псковскаго раіона полк. Булакъ-Балаховичъ.»

Эстонское правительство стремилось тогда скупить подешевле весь псковскій ленъ, чтобы образовать для своего казначейства прочный валютный фондъ. Весь ленъ шелъ на англійскіе рынки и очень выгодно для эстонскихъ финансовъ переплавлялся въ фунты, черную же работу содѣйствія этой операціи у насъ на мѣстѣ, «съ готовностью» взялъ на себя г. Балаховичъ. Не трудно себѣ представить, во что вылилось такое содѣйствіе «мѣновой торговлѣ» въ атмосферѣ воцарившагося при «батькѣ» террора и произвола. При поддержкѣ Балаховича, несдерживаемые ничѣмъ въ своихъ узко-эгоистическихъ аппетитахъ, новые предприниматели стремились отнять у псковскаго населенія буквально за гроши единственно-цѣнный и при томъ послѣдній оставшійся у него продуктъ обмѣна. Эстонцы тогда переживали, да и теперь еще переживаютъ, періодъ стадіи первоначальнаго накопленія рессурсовъ своей молодой государственности и потому съ лихорадочной поспѣшностью стремились использовать всѣ открывавшіяся къ тому возможности.

Выше, въ первой главѣ, я уже писалъ о своеобразномъ вожделѣніи эстонцевъ къ обывательскимъ телефонамъ. Телефоны эти, выражаясь терминологіей того времени, такъ таки и были «усовдепены», но, кромѣ телефоновъ, имъ понравился, напримѣръ, механическій заводъ нашего купца Штейна. Они и къ нему протянули свои руки. Штейнъ по національности латышъ, коренной нашъ обыватель и бывшій гласный думы, въ моментъ прихода Балаховича находился въ Ригѣ.

Въ моихъ матеріалахъ имѣется такого рода «договоръ».

Такъ какъ эстонскими войсками былъ взятъ Псковъ, то съ моей стороны препятствій не встрѣчается къ эвакуаціи «завода Штейнъ» въ половинномъ размѣрѣ въ Эстляндію. На основаніи условій о военныхъ добычахъ съ представителемъ Эстонской республики въ Псковѣ Штабсъ-капитаномъ (такимъ то[7])

29 мая 1919 г. Командующій Войсками Гдово-Псковскаго раіона

Полковникъ Булакъ-Балаховичъ.

Печать Начальника конвоя

Атамана Булакъ-Балаховича.

Не помню, удалось ли эстонцамъ воспользоваться хотя бы половиной завода Штейна, но въ этомъ документѣ характерно все отъ начала до конца. Наединѣ съ эстонцами Балаховичъ, конечно, не могъ нести того вздора объ освобожденіи Пскова, которымъ наполняли русскую газету его барды для околпачиванія легковѣрныхъ, если они были; нѣтъ — тутъ онъ опредѣленно признаетъ, что Псковъ былъ взятъ эстонскими войсками, взятъ, какъ