Гражданская война на сѣверо-западѣ Россіи - [26]
Мечтали ли ижорцы (маленькая смѣшанная народность полуфинскаго происхожденія) о собственной республикѣ? Сомнительно. Но что грубая солдатская нетерпимость, проявленная компаніей ген. Родзянко, испугала и враждебно насторожила ижорцевъ по отношенію къ русскому командованію — несомнѣнно; для такого эффекта не нужно было ничьей агитаціи, обстоятельства говорили сами за себя.
Главнымъ ядромъ ингерманландскаго отряда были мѣстные жители-ижорцы, а въ качествѣ командующаго кадра — пришлые офицеры финскаго происхожденія. Часть изъ нихъ явилась изъ Финляндіи, часть изъ Эстоніи, вмѣстѣ съ прибытіемъ эстонскаго дессанта капитана Питки. Дессантъ послалъ генералъ Лайдонеръ, чтобы комбинированными дѣйствіями эстонскихъ и русскихъ силъ обезпечить прочность лѣваго фланга наступающей на большевиковъ арміи и парализовать дѣйствія расположенной на Финскомъ побережьи крѣпости Красная Горка. Носились слухи, что гарнизонъ Красной Горки склоненъ перейти на сторону бѣлыхъ и что дессантная операція ускоритъ этотъ переходъ. Капитанъ Питка былъ подчиненъ общему для обѣихъ (русской и эстонской) армій главнокомандующему Лайдонеру, а капитанъ Тополяйненъ, командующій образовавшимся ингерманландскимъ отрядомъ, считалъ себя непосредственно подчиненнымъ капитану Питкѣ.
Общеніе бѣлыхъ съ возставшими противъ большевиковъ ижорцами началось, такъ сказать, съ пресѣкательныхъ мѣръ. Въ результатѣ донесеній Бибикова прежде всего позакрывали учрежденныя ижорцами ихъ національныя школы, а затѣмъ явившійся на мѣсто ген. Родзянко прочелъ представителямъ отряда строгую нотацію о недопустимости какой-либо сепаратистской пропаганды, грозя при неисполненіи его приказаній репрессіями. Ген. Родзянко разсуждалъ просто: «никакого ингерманландскаго населенія вообще не существуетъ» и стало быть нѣтъ причинъ какому-то національному обособленію. Сомнѣвающимся онъ рекомендовалъ обратиться за разъясненіями къ… Антантѣ. Ижорцы смолчали и подчинились, но не надолго. При ближайшемъ новомъ столкновеніи взаимныя отношенія еще больше ухудшились, и капитанъ Тополяйненъ обнаружилъ признаки неповиновенія ген. Родзянко, ссылаясь на свою якобы непосредственную подчиненность капитану Питкѣ. Эстонцы не только не подстрекали къ этому капитана Тополяйнена, а, наоборотъ, приняли мѣры, чтобы какъ нибудь уладить нежелательную въ боевой обстановкѣ размолвку. Ѣздившій для улаженія возникшихъ, треній эстонскій полковникъ Унтъ опредѣленно подтвердилъ ген. Родзянкѣ, что ингерманландскій отрядъ въ оперативномъ отношеніи подчиняется не капитану Питкѣ, а ему — генералу Родзянкѣ[47]. Въ результатѣ между Родзянкой и Тополяйненомъ произошло бурное объясненіе. «Вспыливъ», Родзянко «выгналъ его вонъ изъ квартиры». Еще грубѣе генералъ поступилъ по отношенію къ другому уже штатскому представителю ижорцевъ, магистру петербургскаго университета г. Тюнни. Человѣкъ корректный и болѣе выдержанный, чѣмъ Тополяйненъ, Тюнни хотѣлъ миролюбиво разобраться во всѣхъ недоразумѣніяхъ, возникшихъ между Родзянкой и ингерманландскимъ отрядомъ, но не успѣлъ онъ и рта раскрыть, какъ Родзянко рѣзко крикнулъ ему: «Я Васъ повѣшу»…
Естественно, что послѣ такихъ пріемовъ ингерманландцы окончательно возненавидѣли русское командованіе. Сепаратистскія стремленія еще болѣе обострились, и вся исторія закончилась насильственнымъ разоруженіемъ отряда. «Ингерманландскій вопросъ, — замѣчаетъ Родзянко, — разрѣшился весьма просто: посланная полковникомъ Бибиковымъ рота разоружила тыловыя ингерманландскія части; узнавъ объ этомъ, офицеры отряда сѣли на лодку и куда-то исчезли, а солдаты частью разбѣжались, а частью были сведены въ ингерманландскій батальонъ, приданный къ одному изъ полковъ второй дивизіи» (стр. 62). Нужно ли еще что нибудь прибавлять къ этой «простотѣ» разрѣшенія національныхъ запросовъ русскихъ меньшинствъ?.. Развѣ только то, что солдатское рѣшеніе вопроса продѣлывали на глазахъ другой стремящейся къ политическому самоопредѣленію національности — эстонцевъ, для которыхъ расправа съ ижорцами служила лишнимъ и вящимъ напоминаніемъ, чего можно ожидать отъ русскаго бѣлаго командованія, когда оно войдетъ въ силу.
«Сегодня ты, а завтра — я» — грохотъ русско-нѣмецкихъ пушекъ съ другого бока Эстоніи служилъ для такихъ пессимистическихъ размышленій удивительно подходящимъ аккомпаниментомъ, чтобы у эстонцевъ не осталось и тѣни сомнѣній относительно подлинныхъ намѣреній русскихъ командныхъ круговъ.
Ну а какъ же, спроситъ читатель, насчетъ «ингерманландской республики?» Не является ли это требованіе само по себѣ дѣйствительно нелѣпымъ?
Отвѣчать на этотъ вопросъ не приходится: ижорцы такого требованія, повидимому, вовсе не выдвигали. Есть кое-какія основанія думать, что подобное освѣщеніе значительно болѣе скромныхъ желаній ижорцевъ являлось плодомъ фантазіи чернаго Бибикова, смѣшавшаго въ одну кучу различныя требованія ненавистной ему «политики».
Во времена существованія сѣверо-западнаго правительства съ опредѣленной опубликованной демократической программой, которая, конечно, больше, чѣмъ штабъ Родзянки, могла поощрить ижорцевъ въ ихъ политическихъ домогательствахъ, ни о какой «республикѣ» они не заикались. Максимумъ, о чемъ просили ижорцы въ поданномъ правительству письменномъ привѣтствіи, — это объ осуществленіи ихъ «національно-культурной автономіи».
В настоящей работе рассматриваются общественные отношения в Египте второй половины XII — начала XVI в., т. е. периода правления династий Аййубидов (Айюбидов) и Мамлюков. Эпоха эта характеризуется глубокими изменениями как в социально-экономической жизни, так и в идеологии; на ее начало приходятся выдающиеся успехи египетского государства в борьбе против крестоносцев, а конец совпадает с турецким завоеванием.
В последние десятилетия существования Российской империи одним из самых болезненных общественных вопросов был вопрос о национальных правах. Многочисленное еврейское население России было юридически дискриминировано. В западных губерниях оно сталкивалось с национальными требованиями соседей — поляков, украинцев, литовцев и других, расселенных более компактно, чем евреи, этнических групп. В начале ХХ века росло образование и политическая активность евреев, они обладали осознанной национальной, религиозной и культурной идентичностью и требовали не только гражданского, но и национального равноправия.
Битва при Азенкуре произошла 25 октября 1415 года и стала поворотным моментом не только в Столетней войне между Англией и Францией, но и в истории войн. Ошеломляющая победа Генриха V возродила военную славу Англии и значительно укрепила его территориальные претензии во Франции. Измученная английская армия была атакована численно превосходившими ее французами, но ограниченное поле битвы благоприятствовало более сплоченной английской армии. Недисциплинированные атаки французов в сочетании с исключительным мастерством английских лучников способствовали поворотному моменту в европейской войне.
Красной Армии пришлось форсировать Днепр на огромном фронте, протяжением в 700 километров, и именно там, где он наиболее широк и многоводен, т. е. на среднем и нижнем его течении. Огромную трудность представляло то, что возвышенный западный берег, находившийся в руках противника и заранее подготовленный им к обороне, господствует над восточным берегом. Перед Красной Армией на противоположном берегу могучей реки стоял сильный, оснащённый всеми средствами современной военной техники противник, оборонявшийся с предельным упорством и ожесточением.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Севастопольское восстание — вооружённое выступление матросов Черноморского флота и солдат Севастопольского гарнизона, рабочих порта и Морского завода, произошедшее во время первой русской революции с 11 (24) ноября по 15 (28) ноября 1905 года.