Гражданин Империи Иван Солоневич - [69]

Наряду с практическими рекомендациями, отчетами о соревнованиях, результатами инспекционных поездок, выступления Солоневича в печати касались и идеологических вопросов физкультурного движения. Например, серьезный резонанс в спортивной печати вызвала начатая им дискуссия о чемпиономании как препятствии к подлинной массовости занятий физической культурой.

В марте 1929 года этот же вопрос Иван Лукьянович поднимал на VI пленуме ЦК ССТС. Приведем отрывки из отчета, опубликованного в союзной «Нашей газете»:

«Тов. Неунылов (Москва)

Свое выступление тов. Неунылов посвящает вопросу о необходимости наладить антирелигиозную и политико-воспитательную работу среди служащих и указывает на извращения, по его мнению, допущенные тов. Солоневичем в освещении результатов обследования физкультурной работы Мосгуботдела на страницах «Нашей Газеты»[266].

«Тов. Солоневич (ЦК)

посвящает свое выступление оценке состояния физкультуры в нашем союзе и полемизирует с тов. Неуныловым по вопросу о чемпиономании московского губотдела».[267]

Предпринималась Солоневичем и попытка реабилитации такого «буржуазного» вида спорта как теннис: известны, как минимум, пять статей И. Л. Солоневича на эту тему в разных изданиях. В каждой из них он отстаивал тезис о том, что теннис — игра массовая.

Журналы «Теория и практика физической культуры» и «Медицинский работник», будучи органами советских ведомств здравоохранения, были также близки к физкультуре. При этом издание профсоюза Медсантруд «Медицинский работник» оказалось единственным, с которым Солоневич сотрудничал практически во все время проживания в Москве — с 1926 по 1932 год. Любопытно отметить, что в нем публиковал свои рассказы и М. А. Булгаков. И на страницах одного из номеров[268] советского журнала мы можем видеть писания этих двух белогвардейцев и антисоветчиков, которые очень даже могли быть знакомы по Киеву времен Гражданской войны. И, возможно, неслучайно в «Романе во Дворце Труда» одного присутствуют мотивы «Дьяволиады» другого?

Прежде чем совсем закончить с физкультурной тематикой и сказать несколько слов о «халтурных» очерках, необходимо уделить внимание такой стороне деятельности Солоневича, как сотрудничество с советскими издательствами в качестве автора, соавтора, составителя и редактора брошюр.

Начало ему было положено еще в 1926 году, когда И. Л. выступил одним из авторов сборника статей «Физкультура служащего»[269]. На следующий год, уже в книгоиздательстве ВЦСПС, вышел сборник физкультурных программ и учебных планов подготовки секционного актива и переподготовки инструкторов физкультуры, где в выходных данных Солоневич фигурирует в числе составителей.[270]

Наиболее «урожайным» на гонорары издательств стал 1928 год, когда в книгоиздательстве ВЦСПС вышли второе, исправленное и дополненное, издание «Физкультурных программ»[271] и «Календарь профсоюзного физкультурника на 1928–1929 год».[272] Еще две авторские брошюры И. Л. Солоневича были изданы в рамках книжных серий: в «Рабочей библиотеке физкультуры» вышла брошюра «Гиревой спорт»,[273] а в «Библиотеке работника милиции и угрозыска» — элементарное руководство «Самооборона и нападение без оружия».[274]

Последнее — безусловно, самое значимое из написанного Солоневичем по «основной специальности» в СССР. По крайней мере, до сих пор знатоки всевозможных единоборств — благодаря этой брошюре — считают И. Л. Солоневича одним из основоположников борьбы самбо и ставят его в один ряд с такими фигурами, как В. С. Ощепков, Н. Н. Ознобишин, В. А. Спиридонов и А. А. Харлампиев.

Кстати, в 2005 году «Самооборона и нападение без оружия» была переиздана.[275] Руководство Солоневича вышло под одной обложкой с работой немецкого инструктора джиу-джитсу Эриха Рана и с предисловием Александра Анатольевича Харлампиева, сына легендарного основателя самбо.

О работе над «Самообороной…» Солоневич сообщает следующее:

«В числе моих весьма многочисленных и весьма разнообразных подсоветских профессий была и такая: преподаватель бокса и джиу-джитсу. По некоторым весьма нужным мне основаниям я продумывал комбинацию из обеих этих систем, а по миновании этих обстоятельств, часть продуманного использовал для «извлечения прибыли»: преподавал на курсах командного состава милиции и выпустил книгу. Книга была немедленно конфискована ГПУ, пришли даже ко мне, не очень чтобы с обыском, но весьма настойчиво — давайте-ка все авторские экземпляры. Я отдал почти все. Один, прошедший весьма путаный путь, — сейчас у меня на руках <…> десять тысяч экземпляров моего злополучного руководства было использовано для ГПУ и Динамо…»[276]

Это была выдержка из «России в концлагере». Той же темы наш герой слегка коснулся в более поздней статье «Этюды оптимизма» (1937 года):

«Большевицкие темпы» применяются, как известно, к каждому большевицкому мероприятию. В такой же степени известно, что ни из темпов, ни из мероприятий не получается приблизительно ничего. <…> «Большевицкие темпы» означают вот что: сделай дрянь, но сделай ее в два счета…

Дрянь делают действительно вопиющую… Я как-то имел сомнительное удовольствие преподавать тяжелую атлетику (гири, борьба, бокс и джиу-джитсу) в Москве, в школе высшего комсостава милиции. Купили штангу. Штанга — аппарат несложный: железная палка и на концы ее надеваются железные диски. При первой же попытке тренировки с этой штангой палка (гриф) согнулась, а диски, сорвавшись с винтов, посыпались на пол.