Гражданин Империи Иван Солоневич - [178]

. Власть Царя, исходящая от народа (как в 1613 году) и работающая для народа, как это было во все века нашей истории, кроме XVIII века. Оценка чухновщины как ведра стрихнина в бочку меда российской монархии.

4. Республиканско-демократическая группа (С. Мельгунов):

Самодержавие, как препятствие свободной игре политических партий, интересов, самолюбий и вожделений, — в той форме этой игры, которая привела: Россию — к Сталину, Германию — к Гитлеру, Италию — к Муссолини.

5. Социалисты типа Р. Абрамовича:

«Я его знаю, он нам опять черту оседлости заведет».

6. Солидаристы:

О русском самодержавии не говорят вообще: они мечтают о своем собственном.

7. Новая эмиграция.

О том, что такое самодержавие, не имеет никакого представления и отождествляет его то ли с чухновским монархизмом, то ли с европейским абсолютизмом. Поэтому в пресловутой анкете «Посева» (журнал солидаристов — И. В.), которая среди новой эмиграции дала 38 процентов за монархию вообще, за «абсолютную монархию» высказались только восемь процентов. Это означает, что если мы предложим русскому народу чухновский абсолютизм, то, принимая во внимание социальный склад новой эмиграции в частности и в России вообще, монархия не получит даже и восьми процентов голосов»[749].

Обвинения оппонентов в утопизме Солоневич отметает начисто. Он старается не идеализировать дореволюционную Россию:

«Народно-имперское движение никак не собирается предлагать России восстановление «старого режима». Нас никак не устраивает тот режим, при котором восшествие на престол равнялось, почти по Сирину, «приглашением на смертную казнь». Нас никак не устраивают ни революции, ни бунты, ни цареубийства, ни положение тех царей, которым посчастливилось избежать цареубийств… Мы никак не стремимся к воссозданию «старого режима».

Нам нужен ЦАРЬ. И нам необходимо народное представительство. Нам нужно, чтобы последнее слово принадлежало ЦАРЮ и чтобы момент для этого последнего слова определял бы ОН — а никак не «глупость, предательство и прочее» — откуда бы они ни шли: из «августейших салонов» или с трибуны «глупости и измены».

Абрамовичи вольны называть все это «реакционной утопией» — пусть называют. На «монархической утопии» Россия прожила тысячу лет. На социалистической — полужива тридцать три года»[750].

В послевоенный период зарубежная печать не баловала Солоневича своим вниманием. Оно, наверное, и не удивительно — иностранных переводов книг писателя не выходило, а русские эмигрантские дела по большей части никого кроме самих эмигрантов не интересовали. Бывали, впрочем, и исключения. Так, в апреле 1949 года ряд американских изданий опубликовал сообщение «Североамериканского газетного альянса» (цитирую по публикации в «Милуоки Джорнэл») следующего содержания:

«В будущей войне с Соединенными Штатами, «советские войска будут сражаться лучше, чем они делали это против немцев». Таково мнение Ивана Солоневича, который бежал из русского лагеря на строительстве беломорского канала. Теперь он нашел убежище в Аргентине.

Как и в минувшую войну, говорит Солоневич, все противники красного режима будут в исправительно-трудовых лагерях, поэтому они будут не в состоянии изменить Красной армии. И баланс, хотя и не особенно просталинский, вряд ли изменится из-за жестокого разочарования, постигшего тех, кто пытался использовать свой шанс и переходил на сторону немцев».

В первые шесть месяцев Второй Мировой войны, говорит Солоневич, четыре миллиона русских солдат перешли к врагу, когда немцы подходили близко, потому что «80 % из них готовы были помочь самому дьяволу побороть Сталина». Но они — и те, кто позже последовали за ними — почти все были возвращены назад после войны, в соответствии с Ялтинским соглашением»[751].

Еще раньше, в начале 1949-го, Солоневич включился в работу по созданию объединения монархических организаций в Аргентине. Протоиерей Лев Лебедев пишет по этому поводу: «В том же <1949> году в Аргентине Представителями Высшего Монархического Совета — полковником И. В. Федотьевым, Российского Имперского Союза-Ордена — Н. И. Сахновского и Народно-Имперского Штабс-Капитанского Движения — И. Л. Солоневичем, была сделана попытка совместить деятельность организаций в одно общее объединение под названием «Государево Служилое Земство». Была разработана широкая программа деятельности… но, к сожалению, ничего из нее не вышло»[752].

Но история Государева Служилого Земства, несмотря на свою краткость, довольна интересна. Ее изучил, оперируя документами архива РИС-О, петербургский исследователь С. А. Маньков[753]. Он выяснил, что Земство было создано в Буэнос-Айресе 15 ноября 1948 года. И задумывалось оно как легальная структура русской монархической эмиграции в Аргентине. В этой стране тогда правил авторитарный режим военных во главе с «Президентом нации», генералом Хуаном Доминго Пероном де ла Соса.

Деятельность нелегальных организаций (а большинство русских эмигрантских объединений относились к этой категории) была попросту запрещена. Чтобы выйти из тени понадобилось создать структуру, разрешенную властями. Кроме того: в Аргентине в конце 1940-х не имелось единой белой организации, представляющей интересы всей русской колонии. Необходимо было снять подозрение властей по отношению к белоэмигрантам, которые из-за своей национальной принадлежности часто автоматом попадали в разряд «советчиков».