Гражданин Империи Иван Солоневич - [144]

.

Автором предисловия к польскому изданию[621] стал профессор Львовского университета Станислав Грабски, он выступил под псевдонимом Дебицкий.

«Либеральный строй, — писал проф. Грабски, — главной своей целью провозглашал обеспечение как можно более полного развития творческих, индивидуальных сил человека. Но уже во второй половине XIX в. оказалось необходимым, чтобы интересы личностей совпадали, а не противоречили, с благом народно-государственного целого. Нет уже также нигде строя полностью либерального. После мировой войны во всех цивилизованных странах установился определённый компромисс индивидуализма с социализмом. Между тем существует государство полного уничтожения свободы человека: это — Советская Россия.

Что при этом строе происходит с душой человека — это наиболее образно и вместе с тем наиболее правдоподобно, ибо всесторонне, описывает Иван Солоневич в своей книге «Россия в концлагере». Ее читатель должен решить для себя, готов ли он для налаживания государством планового хозяйства, которое возможно ускорило бы рост материальных сил и ресурсов страны, отдать на поругание всю свою человечность»[622].

Кроме того, на польском же отдельным изданием печатаются две главы из «России в концлагере» — «Дети за колючей проволокой» и «Девочка со льдом»[623].

И, наконец, несмотря на сильные в то время просоветские настроения в США, книга пересекает океан. Американское издание назвали «Советский потерянный рай».[624]

New York Journal от 18 апреля 1938 года писал, что в книге Солоневича советский ад был показан «временами с силой Льва Толстого или Виктора Гюго»[625]. Несмотря на столь восторженные отзывы, в Америке вышла только первая часть «России в концлагере».

В 1938 году готовились также издания на испанском, словацком, сербском и венгерском языках. На сегодняшний день никаких следов этих переводов найти не удалось, но поиски продолжаются.

Такой трудный и такой заслуженный успех дал автору возможность утверждать в июле 1939-го:

«Людей, бежавших из советской России, очень немного. Из этих немногих только небольшая часть выступила с докладами о СССР. Из этих выступивших никто не знает России так, как знаю ее я. Из всех книг, написанных о СССР, моя книга получила наибольшее и никем не оспариваемое признание. На этом признании сходятся и граф Кайзерлинг, который, по его свидетельству («Цивилизация и Большевизм», № 23), перечитал книгу три раза, и не только перечитал, но и передумал: «Немного истин мне кажутся более значительными и более важными, чем те, которые раскрыты в этой изумительной книге, и я советую всем без исключения моим читателям также передумать ее». У графа Кайзерлинга нет никаких мотивов говорить мне лестные слова. Нет никаких мотивов у германского министра пропаганды, с одной стороны, и у лондонского «Таймса» — с другой. Нет таких мотивов ни у «Matin», ни у Бунина, ни у Сикорского, ни у «New York Herald», ни у тысячи газет, которые писали об этой книге»[626].

К этому времени вышли также два тома итальянского издания[627], а также первый том перевода на датский язык (второй вышел в 1940-м)[628].

Кроме того, «Россия в концлагере» вышла впервые и на неевропейском языке — на японском, в 1939 году в токийском издательстве «Микаса сёбо».

В 1942 году первая часть книги была издана в переводе на исландский язык, второй том увидел свет в 1945-м[629].

…На этом, пожалуй, мы прервем наш небольшой очерк, поскольку рассказ о других изданиях «России в концлагере» будет уж слишком сильно выбиваться из хронологии изложения событий. Ради целого придется жертвовать частью.

ЗАКРЫТИЕ «ГОЛОСА РОССИИ»

«Наше движение было запрещено в Германии через неделю после моего приезда в Берлин», — утверждал Солоневич. Тут требуются некоторые пояснения. Во-первых, Народно-Имперское (штабс-капитанское) движение весной 1938 года еще только оформлялось. Во-вторых, именно в это время власти Третьего Рейха запретили существование русских организаций, имеющих центры вне Германии. Очевидно, Солоневич имел в виду именно этот запрет — ведь «Голос России» продолжал выходить в Болгарии благодаря стараниям В. К. Левашева.

Против организации Российского Национального Фронта в мае 1938-го немцы не возражали. Фронт объединил в своих рядах Русский Национальный Союз Участников Войны» (РНСУВ), дальневосточных фашистов К. В. Родзаевского, Российское Национальное и Социальное Движение (РНСД), «Русский Национальный Союз в Америке» (председатель Н. Мельников), кружки друзей «Голоса России» Солоневича. К фронту примыкали (официально не вступая) некоторые местные отделы НТСНП, казачьи организации, парижский «Кружок «Белая идея» В. А. Ларионова, группа газеты «Возрождение» (во главе с главным редактором Ю. Ф. Семеновым и писателем И. С. Лукашем), поначалу и Российский Имперский Союз.

Выступая 18 мая в Берлине на собрании организаций-участников РНФ, Солоневич отмечал:

«Мы все сходимся на национализме, антисемитизме, фашизме и — хотя бы только принципиально — на монархизме»[630].

Заявление, надо сказать, вполне красноречивое: самое важное и для штабс-капитанов, и для их лидера — в конце списка, да еще и с оговоркой. Собственно говоря, дальнейшие события показали, что попытка создания Фронта целиком и полностью строилась на компромиссах, на антибольшевизме, отрицании западной демократии и «завоеваний революции» — при том, что устройство послесоветской России каждому виделось по-своему.