Гражданин Империи Иван Солоневич - [125]
Не дождавшись ответа, Андрей Владимирович направляет 29 июля новое письмо Императору Кириллу, в котором вновь поднимает вопрос об устройстве Солоневичам высочайшей аудиенции и делится своими впечатлениями от их докладов. В письме также содержатся достаточно откровенные выпады против младоросской идеологии:
«Дорогой Кирилл, хочу поделиться с Тобою тем впечатлением, которое братья Солоневичи произвели на здешнюю эмиграцию. Их доклады в зале Сэн-Дидиэ проходят при переполненной зале, и даже на улице стоит толпа, не попавшая в зал. Главный успех их докладов сводится к тому, что они доказывают, и очень убедительно, что население в России куда более монархично настроено, нежели эмиграция, и что нынешнее состояние России неминуемо ведет к монархии. Ненависть к Советчине настолько остра, что все, что может напомнить Советы как по форме, так и по выражению, для России неприемлемо и будет вырвано с корнем. Их оценка армии, советского строя, религиозного подъема, наконец, последних событий до того захватывающе интересно и не похоже на размышления здешних досужих писак, но зато определенно показывает закономерность явлений и их последовательность. Чрезвычайно много нового они дают в смысле правильного понимания происходящих событий. Я убежден, что Ты и Владимир в особенности были бы крайне заинтересованы их докладом, и для дела было бы полезно просто их выслушать как свидетелей той трагической жизни, которую переживают в России, не теряя веры в наступление светлого будущего. Вчера они просидели у меня более двух часов, и их доклад о России произвел на меня очень глубокое впечатление. Есть много вопросов, над которыми следует призадуматься для оценки психологии внутри России и того, что следовало бы делать. Еще раз повторяю, Вам следовало бы их выслушать, жалеть не будете»[523].
Кирилл Владимирович ответил брату на оба письма 30 июля, и ответил сдержанным, но достаточно твердым и сухим отказом: «Дорогой Андрей. Твое письмо от 26 июля получил. Я считаю, что совершенно достаточно, что Ты информирован братьями Солоневичами о том, что они знают о положении в России, и если есть что-либо интересное, то Ты можешь мне сообщить. В ближайшее время я не собираюсь быть в Париже. Кирилл»[524].
Это письмо безусловно свидетельствует о скептическом отношении Государя к деятельности Солоневичей и к значению распространяемых ими сведений о положении дел в СССР.
Была, впрочем, и более прозаическая и печальная причина для отказа от встречи — Кирилл Владимирович болел. «Государь все лето прихварывал, — свидетельствует в своих воспоминаниях Начальник канцелярии Г. К. Граф. — Особенно болели ноги, и это ему мешало спать. Это лето было последним, когда он мог вести образ жизни со всеми вместе»[525].
Тот же Г. К. Граф тем временем серьезно озаботился тем впечатлением, которое произвели на Великого Князя Андрея Владимировича братья Солоневичи. «Эти Сол <оневичи> очень умно действуют на психологию зубрской эмиграции и стремятся играть роль в нашем движении под руководством В. Кн. Ан <дрея> Вл <адимировича>, который теперь всецело в их руках и других враждебных элементов полит. линии Государя, — писал он 10 августа в Берлин генералу В. В. Бискупскому. — Атака идет полным ходом. Чего добиваются Сол <оневичи> трудно сказать, и похоже, что за ними кто-то стоит. Это видно хотя бы и из того, что их материальное положение очень поправилось за последние месяцы, и после весьма скромной жизни в Болгарии они теперь развернулись на широкую ногу»[526].
Обвинения в адрес Ивана и Бориса Солоневичей Граф формулировал в том же письме: «Они говорят, что сторонники монархии и легит <имизма>, но в тоже время говорят о том, что Государь стар, не понимает современных условий жизни и Он должен передать дело Наследнику»[527].
В свою очередь, следят за братьями и нелегитимисты. Председатель Общества Галлиполийцев генерал-майор М. М. Зинкевич и возглавитель алексеевцев в Париже полковник С. А. Мацылев, обменялись письмами о Солоневичах за полтора месяца до их европейского турне.
Доверительно, только для личного пользования, Зинкевич писал из Софии 10 июня 1937 года:
«Дорогой Сергей Александрович, вы пишете, что у нас нет ничего общего с братьями Солоневичами. Я отлично понимаю мотивы вашего предупреждения. Но, в свою очередь, укажу вам на другую сторону дела. После прибытия своего в Софию братья Солоневичи были взяты под наблюдения местными властями, несмотря на благоприятные сведения, сообщенные финляндской полицией. (Все же кажется, что финляндский штаб не разделял этого мнения). Это наблюдение установило, самым точным образом, что Борис связан с большевиками. Он был сфотографирован секретной болгарской полицией в момент, когда передавал пакет большевистскому агенту. Впрочем, была под контролем и вся подготовительная работа к свиданию и по прямой связи с Москвой.
К тому же можно удивляться, что полпредство СССР в Софии никогда не протестовало против печатания их газеты «Голос России».
По-видимому, лояльный к Миллеру Мацылев беседовал с ним после письма Зинкевича. 28 июля Е. К. Миллер в письме к Зинкевичу, отправленном из Туссю-ла-Маделен, защищал Солоневичей от подозрений и сообщал об их предстоявшем визите в Баньоль-де-л’Орн, где он проходил очередной курс лечения.
