Гражданин Империи Иван Солоневич - [104]
«Голос России» постепенно становился на ноги. В октябре 1936-го Иван и Борис, соорудив некоторый задел редакционных материалов, отправились в турне по Югославии с серией докладов. Поездка была организована «нацмальчиками» (членами НТСНП), проектировалась заранее и долго откладывалась. Падение французского франка (изначально стоимость газеты номинировалась в этой валюте, потом была «конвертирована» в американские доллары) и новая финансовая угроза, вставшая перед «Голосом России», заставили форсировать события, поскольку доклады сулили дополнительный доход в казну редакции. Впрочем, не все они были платными, не обошлось и без благотворительных лекций. Солоневичи выступали в гимназиях и приютах, в кадетском корпусе и девичьем институте, у соколов и скаутов, для офицеров РОВС и галлиполийцев, курсантов, студентов, духовенства и, конечно же, для членов НТСНП. Об этой поездке и ее организаторах Иван Лукьянович писал потом в «Голосе России»:
«Мы приехали в Белград поздним и мокрым осенним вечером. Встречи никакой не было, ибо, как оказалось впоследствии, между софийским и белградским временем имеется час разницы. Итак, под дождем пошли мы с братом пешочком, «имея при себе», как говорят военные, чемодан и пишущую машинку. По-сербски мы нее знали ни слова. Требовалось разыскать клуб НТСНП, каковой (не клуб, а союз) взялся организовать наши лекции. На улице Краля Милана, 15 никакой вывески не оказалось. Мимохожие сербы не смогли понять наших вопросов, предложенных им на всех известных нам языках. Потом мы вошли в темный двор этого дома. Борис поднял голову вверх и заявил:
— Слышишь: галдеж. Тут, вероятно, и клуб.
Следопытские привычки Бориса повели нас по правильному пути: галдеж действительно был необычайный. И галдеж действительно исходил от «нацмальчиков», набившихся в четырех комнатах клуба, как москвичи в трамвае. А москвичи в трамвае сильно завидуют сельдям в бочке.
Оказалось, что сегодня в клубе НТСНП «вечер самодеятельности» — кто во что горазд… Впоследствии мы с этим клубом несколько поругались — по вопросу — об «идеях» и о «винтовках». Но это — ничего. Столько там было молодой бодрости, любви к Родине, непримиримости к ее поработителям, энергии и веры, что по части «программ» как-то и говорить не хотелось: чорт с ними, с программами. Был бы порох в пороховницах. Клуб НТСНП представлял собой, так сказать, сплошной пороховой склад. И меня — в который это уже раз — поразило какое-то внутренне сходство: да ведь это все — те же «физкультурники», с которыми я в России работал лет пятнадцать. И с которыми сидел в концентрационном лагере»[421].
С 12 по 19 октября братья совместно прочли восемнадцать докладов в Белграде, два — в Новом Саду и один в Земуне[422]. Разъезды по провинции, встречи с сотнями людей, среди которых попадались старые, дореволюционные, знакомые. Иван назвал это «временем полного очумения».
«Дошло и до такого инцидента, — вспоминал он. — Это была моя предпоследняя лекция в Белграде. Я выхожу на кафедру: две тысячи глаз на меня устремлены, и вот ощущаю я, что у меня в голове хоть шаром покати, то есть ни одной мысли. Ни одного проблеска. И одно желание — свернуться калачиком под этой самой кафедрой и этак бы хорошо заснуть.
Стою и не знаю, что мне, собственно говоря, и делать. Разве сквозь землю провалиться? Так и земли нет: есть паркет. От очумения и обалдения я не нашел ничего лучшего, как вместо: «милостивые государыни и милостивые государи» — закурить папиросу и невидящими глазами уставиться в зал. Какая-то добрая душа протянула мне чашку крепкого кофе, я его выпил. И потом все пошло по хорошему. Надеюсь, что те, кто слушал этот доклад, простили мне и заминку, и папиросу, и чашку кофе»[423].
К напряженному графику выступлений добавлялось и то обстоятельство, что, разъезжая с докладами, Солоневичи попутно готовили материалы для очередного номера газеты и отправили их тремя заказными письмами. Из них дошло лишь одно, и то с запозданием. Поскольку билеты на лекции были уже раскуплены заранее, а за два-три дня восстановить материалы было все равно невозможно, решили пожертвовать одним номером газеты и выступили с объявленными докладами. Отработав обязательную программу, Иван вернулся в Софию «спасать газету», а Борис еще на неделю остался в Югославии и прочел лекции в Загребе, Любляне, Боре, Крагуевце и Белой Церкви.
Доклады Солоневичей нашли отражение и в иностранной прессе. Так, многие издания перепечатали сводку Германского информационного бюро (Deutsches Nachrichtenburo — DNB). «Двое русских, братья Солоневичи, которые недавно бежали из России, выступили в Югославии с докладами, в которых описывается реальная ситуация в Советском Союзе. Вышеупомянутым братьям пришлось пережить настоящий советский рай и испытать страдания и лишения, — сообщало DNB. — Их выступления со всевозможными документами и доказательствами, воспринятые с большим вниманием, четко демонстрируют, что коммунизм на сто процентов означает голод и рабство»[424].
Основные темы своих выступлений Солоневичи огласили на страницах «Голоса России»:
Иван Александрович Ильин вошел в историю отечественной культуры как выдающийся русский философ, правовед, религиозный мыслитель.Труды Ильина могли стать актуальными для России уже после ликвидации советской власти и СССР, но они не востребованы властью и поныне. Как гениальный художник мысли, он умел заглянуть вперед и уже только от нас самих сегодня зависит, когда мы, наконец, начнем претворять наследие Ильина в жизнь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)
Лев Львович Регельсон – фигура в некотором смысле легендарная вот в каком отношении. Его книга «Трагедия Русской церкви», впервые вышедшая в середине 70-х годов XX века, долго оставалась главным источником знаний всех православных в России об их собственной истории в 20–30-е годы. Книга «Трагедия Русской церкви» охватывает период как раз с революции и до конца Второй мировой войны, когда Русская православная церковь была приближена к сталинскому престолу.
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.