Гражданин Бонапарт - [19]
Выпускной экзамен в сентябре 1784 г. Наполеон выдержал блестяще. Инспектор Рейно де Монт, прибывший из Парижа специально для отбора лучших кандидатов в столичную военную школу, обратил на него особое внимание. Наполеон был выделен в группу «cadets gentilhommes» («Курсантов-дворян») — самых отборных из лучших выпускников. В свидетельстве об окончании Бриеннского училища он прочел о себе следующее: «Характер имеет доминирующий, властный и напористый»[122].
30 октября 1784 г. пятеро «cadets gentilhommes» в почтовом дилижансе выехали из Бриенна в Париж. Среди них был и Наполеон. В его хронологических заметках того времени под названием «Эпохи моей жизни» этот день назван с ремаркой: «Отправился в Парижскую школу»[123].
Парижское королевское военное училище для дворян-курсантов считалось высшим, вроде военной академии, хотя и называлось официально школой. Располагалось оно в роскошном здании дворцового типа на Марсовом поле в центре столицы. Все курсанты жили при училище, причем Наполеон оказался, к удовольствию своему, в отдельной мансарде, которую он называл кельей. Она помещалась под куполом училищного дворца. Курсанты подсчитали и потом вспоминали: «Нужно было преодолеть 76 ступеней, чтобы добраться до кельи будущего императора»[124].
Воспитателей в училище было больше, чем воспитанников (150 против 130), но собственно учителей-предметников из них — лишь тридцать. Они преподавали математику, историю, литературу, географию, фортификацию, рисование, немецкий и английский языки, фехтование. Кроме того, с курсантами занимались три специалиста по верховой езде и два танцмейстера. Все они ежедневно, чередуясь, вели по восемь часов занятий.
Среди товарищей Наполеона в Парижском училище обращал на себя внимание сын генерала и внук банкира, будущий посол в России, маркиз, пэр и маршал Франции Жак Александр Бернар де Лористон. Тогда же там учился, по данным А. Шюке, Раймон Огюстен Дельмас[125], возможно, брат того Дельмаса (Антуана Гийома), который был в оппозиции Наполеону — первому консулу и даже арестовывался по делу о заговоре генерала Ж.-В. Моро против Наполеона, но был прощен, геройски сражался в битвах при Лютцене, Бауцене, Кацбахе и погиб под Лейпцигом. Самым же близким другом Наполеона во время их учебы в Париже стал шевалье Александр де Мази, всю семью которого Наполеон позднее осыпал благодеяниями[126]. Зато сидевший на занятиях обычно за одним столом с Наполеоном Антуан Ле Пикар де Фелиппо с тех пор и навсегда стал его злейшим врагом.
Вообще очень характерно, что большинство однокашников Наполеона по Бриенну и Парижу (потомственные дворяне!) после революции эмигрировали. Де Фелиппо станет полковником английской армии и в 1799 г. будет руководить осадой крепости Сен-Жан д’Акр против войск Наполеона, а другой их соученик, разделявший с ними обоими стол для учебных занятий, Пьер-Мари-Огюст Пико де Пикадю, перейдет на службу в австрийскую армию, дважды (в 1805 и 1809 г.) попадет в плен к французам, сначала к самому Наполеону, а затем к маршалу Л. Н. Даву, оба раза будет отпущен на волю по приказу Наполеона, продолжит вооруженную борьбу против своего отечества и дослужится до чина фельдмаршала-лейтенанта Австрийской империи[127].
В Парижском училище Наполеон вел себя и с учителями, и с курсантами солиднее, чем в Бриенне, но характеру своему — «властному и напористому» — оставался верен. По-прежнему он часто уединялся в своей «келье» и не любил, чтобы его беспокоили и отвлекали от занятий. Как и прежде, терпеть не мог насмешек над его «простонародностью» и «островитянскими» манерами. Когда юнцы из древних родов — Лавали-Монморанси и Роганы-Гименеи — задевали его самолюбие, он не давал себя в обиду, пуская в ход острое словцо, а то и кулаки. «Раздал же я тогда немало затрещин!» — вспоминал он не без гордости уже в изгнании на Святой Елене[128].
Пренебрежительное отношение к родовитости без прочих достоинств сохранилось у Наполеона на всю жизнь. Характерный эпизод воспроизвел по воспоминаниям очевидцев Андре Кастело. Однажды в Тюильри императору Наполеону были впервые представлены камергеры его двора — сплошь из аристократической знати, один «породистее» другого. «Министр двора спросил императора, кто их них может приступить к несению службы. Наполеон ответил:
― Мне абсолютно все равно!
― Но, сир…
― Ладно, — согласился император, разглядывая кучку царедворцев, словно выбирая лошадей для пополнения конского состава, — возьмите вон того блондина и того курчавого…»[129]
Не терпевший насмешек над собой курсант Наполеон зато с удовольствием командовал отпрысками дворянской аристократии в различных военных играх, которые он, как правило, сам и придумывал. Здесь он еще нагляднее и эффектнее, чем в Бриенне, демонстрировал свои таланты и очевидное превосходство над товарищами. С достоинством, как равный, обращался он и к старшим (учителям, священнослужителям), озадачивая либо даже шокируя их своими, порой неожиданно острыми ответами на их замечания или вопросы. Когда, например, парижский архиепископ, у которого он причащался, заметил с удивлением, что имя «Наполеон» не значится в святцах
