Границы сред - [29]
Зато там, где просочился пенек трухлявый, жопа волосатая, срань господня и там прочие инвективы, которыми — все время новыми, как требовал доктор Гер-Загенхоф — честила старика пациентка, в общем, где просочился инвектив или пейоратив, он протащит на себе контексты, а за контекстами придут слова — ну а от старой локации слов к новой прорастут уже по коре мосты из аксонов и дендритов. Так что доктор, как мог, стимулировал майору материть его всеми, что вспомнит, словами, майора же, хоть и понимала, что зловредный дед нарочно, признавала, что доктору виднее и покорялась. Нормальную схему тренировок она себе поддерживала сама, для того никакой вербализации, ни мысленной, ни артикулированной не нужно, но кому, черт возьми, нужен офицер, не способный связать трех слов без ебанаврота? Значит, надо лизать леденец, и повторять скороговорки, и вспоминать вспоминать вспоминать стихи песни частушки лимерики, любую сцепленную пургу, стимуляторы прорастания новых аксонов все уже были в ее мозге, и постоянно поступали из имплантов, но показать как и куда и чем именно прорастать — она должна была сама давлением активности мозга.
— Ппппипидастра кусок, — тщательно выговорила она вполголоса.
— Пипифакса, — поправил Сусьяха.
— П… пипипидастра обиднее.
— А, ты нарочно? Отлично, — обрадовался доктор Герр-Загенхоф
Вид он имел при этом самый ленивый и расхлябанный. Лежал Герр-Загенхоф в большом дереве-шезлонге, босые черные ноги доктора были сложены на бархатном пуфике, рядом на низком столике стояла батарея прохладительного и термос с жидким азотом на случай, если что-то степлится, в зубах доктора торчала тонкая коричневая выдрочка, глаза прикрывала растрепанная соломенная шляпа.
Под шляпой доктор хмурился.
Он препирался с здешней сингулярностью. Спор затягивался потому, что у сингулярности были аргументы, а у доктора интуиция.
Проблема была невеселая.
После полного обрушения шести артифициальных интеллектов из семнадцати в пострадавшей семье, и частичной потери мощностей еще пяти — одна, планетарная, сингулярность сумела отбиться без потерь, а четыре сумели рассредоточиться достаточно, чтобы сохранить основные потоки… В общем, в той группе систем возник ряд совершенно понятных проблем с сохранением информации пользователей. В принципе, поскольку пользовательская часть аккаунта цепляется прямо на организм, совсем потерять «кто ж ты такой» при эвакуацииневозможно, особенно если в теле еще теплится какое-никакое индивидуальное электричество, но вот все сопровождающие аккаунт файлы, а главное, путаница согласований, переписок, общих множеств, вот это вот всё — осталось невредимым в уцелевших сингулярностях и в тех своих хвостах, что были общими с сингулярностями других семей (условно, переписка любого местного с любым неместным вся благополучно спасалась на стороне неместного гражданина). Очень много личной информации погибло или было экстренно заархивировано вместе с основным кодом сингулярностей куда-нибудь в архивы, которые сейчас пассивно летали по случайным прихотливым орбитам в облаках технического и биологического мусора.
А едва начались спасательные операции, и так перегруженные спасаемым кодом линии связей сингулярность-сингулярность и внутренние пространства пострадавших систем немедленно наполнились криком миллионов и миллионов людей.
— Ты жив?
— Ты где?
— Не молчи!…
Сингулярности, как смогли, демпфировали этот шквал, разослав от имени каждого живого найденного гражданина по каждому запрашивающему адресу микросообщение, означавшее, что контакт жив, но связь временно не поддерживается, о восстановлении сообщим дополнительно. Но вы объясните симбиогражданину, что связи может не быть, ага.
Нагрузку по сортировке переклички граждан (вслед за нагрузкой по физической, медицинской и психологической работе с эвакуируемым населением взяли на себя соседи пострадавших сингулярностей. А передача информации из одной локации в световом космосе в другую — это, извините, не передача электрического импульса из нейрона в нейрон, времени она забирает больше.
Кстати, имело бы смысл остановиться на этом вопросе чуть подробнее, просто потому, что аналогии между населенным космосом и эээ, населенной Землей из того времени, в котором находишься ты, дорогой читатель, отличаются в одном важном аспекте. Интернет светового космоса может быть чудо как хорош между Землей и Луной, будет непросто, но организуем между Землей и Венерой, и технически, никак, от слова совсем никак невозможен между лунами Юпитера и тем, что мы с вами называем Кеплер 1649-с, а в описываемом здесь хронотопе зовется Логокагхэр (гуглить как это переводится с хинди — самостоятельно). Связь, разумеется, есть. Но эта связь опосредована переходами через пассивное хранение цифры в варпе. Активная цифра в варпе остается активной очень недолгий промежуток времени. Представьте себе, какой бы у вас был интернет, если бы его приходилось таскать из Европы в США и обратно в багаже, в чемоданах на остановленных винчестерах. Внутри Европы — хороший.
Ну и вот, всю насыпавшуюся с момента аварии (пока это называлось, до уточнения, так) переписку майора Циклаури сингулярность рассортировала в меру своего разумения, чисто рабочие сообщения завернула на текущего офицера, занимающего теперь должность Амалии, сообщения ситуативные и быстро устаревшие урегулировала сама, а остальное — в том числе коммуникацию с Майей Циклаури — свалила на доктора. Доктор потратил примерно восемь часов личного времени (не жертвовать же ради вот этого рабочим) на утомительную фоновую ерунду, составляющую постоянные дружеские пинги взрослого человека с нормальной коммуникабельностью, и перебрал, так или иначе, по степеням значимости почти все запросы на продолжение погибших переписок.
Немолодая женщина из нашего времени попадает в тело юной аргентинки конца 19 века. Ей обещаны два подарка — от Зла и Добра, но вот чего она не ожидала, это того, что хозяйка тела по-прежнему здесь…
С маленькой Лушей случилась беда, и Женька понимал, что в этом есть и его вина. Так что, едва появилась хоть и очень странная, но возможность попытаться помочь — он не колебался…
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Согласно правилам вампирских кланов, Последний клан созданный Носферату, должен собрать всех своих собратьев в одном месте, избрать главу, выбрать город, где они останутся жить и прочее и прочее,но кому это надо? Вампиры Последнего клана жаждут пользоваться своими способностями, жаждут жить на полную катушку, какие ещё правила? Большая сила, это большие возможности и идёт к чёрту весь мир — вот то, что могло бы стать их девизом. Содержит нецензурную брань.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.
Давным давно поэты были Пророками с сильной магией. Из-за катаклизмов после войны чары в Эйваре пропали, и теперь песня — лишь слова и музыка, не более. Но, когда темная сила угрожает земле, поэты, что думали лишь прославиться своими песнями, получают задание важнее: вернуть миру утраченные чары. И путь в Другой мир, где остались чары, подвергнет опасности их жизни и проверит глубинные желания их сердец.