Грани - [26]

– Знаешь, что сказать тебе хотел я? – поинтересовался Николас. И, не дожидаясь ответа, продолжил: – Вот сейчас уверен ты, что знаешь, чего хочешь. Но спустя время какое-то, возможно, изменится твоя точка зрения. – Архангел неожиданно перешел на «ты».

– Может быть, – отозвался ангел, – но ведь я никогда не узнаю, был я прав или нет, не попробовав узнать ответы. Есть только один способ узнать правду: попробовать что-то сделать. Или потом всю жизнь мучиться оттого, что даже не попытался ничего предпринять. Я всегда учил своих подопечных: нельзя останавливаться, пока не сделаешь все, что в твоих силах. Лишь после этого можно опустить руки и положиться на свою судьбу, удачу или, как мы говорим, на Бога.

– Есть логика в словах твоих. Кстати, Туннель Сомнений миновали мы, и теперь скоро совсем настоящее испытание наступит, – ответил архангел и снова погрузился в задумчивость.

Тем временем они выплыли в широкий, слабо освещенный туннель. Толин усмехнулся, ему все это напомнило метро, потому что впереди пролив явно перетекал в подобие некой станции, уже заметны были сводчатые потолки и просторное помещение. Спустя несколько мгновений они причалили к «платформе». «Станция» походила на рукотворный грот или пещеру. Освещение здесь было слегка желтоватым, отчего ощущение загадочности, создаваемое арками из грубо отесанного камня, лишь усиливалось. В высоких потолках зала были прорублены отверстия, в которые повсеместно упирались винтовые лестницы, очень узкие и крутые. Николас, увидев, что лодка причалила, пытался из нее выйти, слегка кряхтя. Толин подумал, что все же души – удивительные создания, если даже после смерти, когда вольны выбирать любой внешний вид, который придется им по душе, они отдают предпочтение странным и неудобным обличьям. Прочитав его мысли, Николас повернулся и дружески подмигнул ангелу. Толин последовал за архангелом, и вскоре они остановились у одной из лестниц.

– Готов ли ты ответы получить?

– Да, – не мешкая ответил Толин.

– Знаешь, иногда ответы получать больно очень… Но если ты решительно так настроен…

И они начали подъем по лестнице. Куда она уходила, Толин не мог разглядеть, равно как и далеко ли идти до света, к которому, по логике вещей, должна была вести лестница. Конец лестницы был скрыт за ее многочисленными изгибами. Они все шли и шли наверх, пока наконец где-то очень далеко не забрезжил свет.

– Думаешь ты, вероятно, что подъем целую вечность у нас займет, но, друг мой, не бойся, – успокоил уже действительно занервничавшего Толина Николас.

По мере того как они поднимались, лестница расширялась, стало заметно, что дальше она проложена сквозь горную породу, а затем снова уходила в вертикальный туннель. Толин всегда почему-то не любил замкнутые пространства, однако здесь он давно обрел уверенность, что земные страхи абсолютно беспочвенны.

– Внимание, – вдруг вывел его из состояния задумчивости Николас, – в Туннель Воспоминаний входим мы.

Толин вдруг явственно ощутил, что его клонит в сон. Он пытался этому сопротивляться, но не мог. Он встряхнул головой, потер глаза, но это никак не помогало.

– Не сопротивляйся, ты должен пройти воспоминаниями проверку. Должен понять ты, действительно ли тебе так нужно это все. – То были последние слова, которые услышал ангел. В следующее мгновение он уже был не на винтовой лестнице, а быстро бежал по узкой брусчатой мостовой.

Толин стремительно мчался по мостовой. Теперь он узнавал это место. Узкая дорожка петляла между низкими домами. Не было никаких сомнений: он снова был в Венеции и пытался спастись от потенциальных преследователей – солдат французской армии. Его сердце бешено колотилось. Он настолько искренне испытал боль Анджелины, что сейчас отчетливо осознавал, что на ее месте вполне мог быть он. Толин понимал, что не имеет права судить кого бы то ни было, он и не судил. Он просто жалел, что эта женщина не случилась в его жизни. Он бы никогда не допустил такого отношения к ней, сделал бы все, чтобы она была счастлива.

Он остановился и прижался лбом к прохладной каменной стене одного из домов, чтобы немного перевести дух. Глубокий вдох – и он словно пришел в себя, весь ужас произошедшего предстал перед ним во всем своем «великолепии». Теперь ему придется скрываться в этих подворотнях до конца своих дней. А может, вообще бежать с острова или, еще лучше, – из Италии? Но как это сделать? Толин снова и снова вспоминал ее лицо и растерянный взгляд, когда возлюбленная увидела письмо, которое он отдал ей.

Юноша в растерянности двинулся вперед. Он раз за разом воспроизводил все в малейших деталях. Вот он подходит к Анджелине, берет ее за руку, она слегка отстраняется, потому что не знает, что он ей скажет. Зато он точно знает, что происходит в ее голове. Наверняка она замечала, что он часто смотрит на нее пламенным взглядом, но думала, что любовь в этом возрасте так непостоянна. Толин был уверен, возлюбленная полагала, что ничего не могла ему дать, ведь она настолько привязана к своему супругу. Она прощала ему даже то, чего никогда бы не простила никому другому – ни мужчине, ни женщине. И вот теперь он мертв и косвенно пал от руки Анджелины. Ей грозит тюрьма, даже нет – каторга, а может, и обвинения в сговоре с итальянскими военными. И под воздействием этих мыслей, обрушившихся на него в одно мгновение, Толин взял ее за руку и посмотрел ободряющим взглядом. Этим взором он попытался высказать все, что накопилось у него в душе. Он понимал, что признание в любви будет выглядеть сейчас крайне нелепо, поэтому лучше будет все показать взглядом. А еще лучше действием. Он заговорил, с трудом сдерживая страсти, бушующие внутри его: