Гранатовые джунгли - [19]

Конни Пен - это было совсем другое дело. Немного массивная, как будто занималась баттерфляем, Конни бросалась в глаза своим крупным телом, но она не любила двигаться; последнее, чем бы она занялась - это командное плавание. Она просто слишком много ела. Глаза у нее были карие, ясные и теплые, и волосы к ним шли, но лучшей чертой в Конни была ее непочтительность. Мы были созданы друг для друга, хотя физически меня привлекала Кэролин, а Конни была более чем гетеросексуальна. Она говорила об этом все время, как будто у нее язык был с моторчиком.

Мы все втроем ходили на курсы латыни, и в младших классах пристроились переводить «Энеиду». Эней - это одномерная скука. Мы никак не могли понять, как Вергилию удалось это опубликовать, и занудство главного героя побуждало нас расцвечивать унылые дни в латинском классе. Учительница, мисс Рёбек, только добавляла нам энергии. Мисс Рёбек была из Джорджии, и латынь у нее была из Джорджии, скорее «алё, а я кто есть?», чем alea jacta est^{14}. Мы слышали от старших, переживших «Энеиду», что мисс Рёбек разражалась слезами, когда мы доходили до того момента, где Эней бросает Дидону. Конни, разумеется, звала ее Дилдоной. Так что однажды мы с Конни решили покончить с латынью до завершения школы. Мы пронесли в носовых платках по луковице. Голос мисс Рёбек начал дрожать, когда Дидона выглянула из окна и увидела уходящих троянцев. Потом, когда с подачи Вергилия Дидона стала наваливать свой самоубийственный костер, мисс Рёбек включила свой фонтан. Весь класс очень старался не поднимать глаза от текстов и переводов, так они были смущены, но мы с Конни тоже зашмыгали носами, и слезы показались у нас на щеках. Кэролин с удивлением посмотрела на нас, и я показала ей луковицу. Ее пресвитерианская мораль была уязвлена, но она не могла подавить смех. Скоро весь класс бился в истерике, что только оттеняло наше горе над мольбами карфагенской царицы. Мисс Рёбек посмотрела на нас с бесконечной нежностью и сказала своим громоподобным голосом:

- Дети, большинство из вас ужасающе, ужасающе бесчувственны. Вам не понять ни великой литературы, ни великой трагедии. - Она отпустила всех и оставила в классе нас с Конни. - Вы, девочки, по-настоящему изучаете классику.

Она похлопала нас по спине со слезами на глазах и вывела из класса. Мы с Конни после этого стали неразлучны. Мы замышляли один план за другим, и скоре вся школа, две тысячи душ, стали ловить каждый наш поступок, слово или взгляд. Ощущение власти было ошеломляющим.

Нашим высшим достижением было то, что мы пришли в школу поздно ночью (мы обе были в студенческом совете, и у нас были ключи от всего) и положили более чем дохлую рыбину в огромный вентилятор в учебном коридоре. Пока уборщики все чистили, уроки отменили на целый день. Потом комнаты около главного коридора неделями сохраняли слабый запах тухлой рыбы. Все были перед нами в долгу за то, что отменили уроки, и никто не рассказал.

Но после того, как нам подвернулись кое-какие сведения, наша власть распространилась от учеников до руководства школы. Я стала понимать, как на самом деле действует правительство.

Однажды субботним вечером Конни, Кэролин и я договорились, что не пойдем гулять с нашими парнями, а пойдем в кино и напьемся. Со стороны Кэролин это решение потребовало храбрости, но наконец она решилась, со своей непогрешимой логикой, что пусть лучше она напьется вместе с девочками и посмотрит, как она станет держаться, чем сделать это на свидании и рискнуть своей девственностью.

В Гейтуэе было кино, так что мы пошли на сеанс в семь тридцать и сели в первый ряд. Фильм был чепуховый, и Конни извратила его до неузнаваемости, вставляя собственные диалоги в нужные места, например, когда Пол Ньюман^{15} встречает в библиотеке жену своего босса: «Ах, здравствуйте, миссис Такая-то, как приятно вас встретить. Давайте-ка с вами перепихнемся». Была одна сцена, когда жена старика влетает в спальню Пола Ньюмана, пытаясь устроить с ним это дело. Конни балдела от фигуры Ньюмана, а я - от дамы. Конни пихнула меня локтем в бок:

- Какое тело! Какое тело!

- Ага, - ответила я, - такое высокое, стройное и гладкое.

- О чем это ты?

- А?

- У Пола Ньюмана тело не высокое, и не стройное, и не гладкое, балда.

- А-а.

Пол Ньюман отбился от дамы, и это меня расстроило, потому что мне смерть как хотелось увидеть, как он снимет с нее комбинацию. Потом я заметила, что Кэролин Симпсон чем-то напоминает даму в черной комбинации; во всяком случае, обе были высокие. Кэролин увидела что-то новое в моих глазах, а у меня в животе начались предупредительные сигналы. Я была так занята в школе, что давно уже о таких вещах не думала. Черт возьми, надо же было прийти на это дурацкое кино, чтобы живот в узел завязался! Никогда больше не смогу видеть черную комбинацию. Так я увязла в этих мыслях, а потом кино наконец кончилось, и мы отправились на Джейд-Бич.

Джейд-Бич был заброшенной полосой песка между Помпано и Лодердейлом-Приморским. Это было известное место для траха, и мы протолкались между телами туда, где лежала дюна. Конни извлекла бутылку водки, которую стащила у отца из бара. Мы передавали ее по кругу, как пародию на причастие.