Грамматика цивилизаций - [41]

2) Виноваты ли в этом варвары? Такое предположение выдвинул недавно историк С.Д. Готейн. Под варварами подразумеваются те самые народы, которые спасли ислам от вооруженных нападений со стороны Запада и Азии, но якобы уничтожили его изнутри.

В Испании этими опасными спасителями были вначале Альморавиды, затем Альмохады, берберы Северной Африки, суданские, сахарские, берберские племена. На Ближнем Востоке ими были турки сельджуки, кочевники, пришедшие из «холодных степей».

Предполагается, что упадок начался после захвата ими власти. Именно тогда «единство средиземноморского мира разрушилось» — то единство, которое было питательной средой ислама и которого не хотели знать «эти варварские народы, ничего общего не имевшие в традициями Средиземноморья».

На это можно ответить так: на Западе и на Востоке эти самые варвары были не больше варварами, чем большинство арабов из числа первых завоевателей; подобно арабам, они, кто быстрее, а кто медленнее, цивилизовывались под воздействием древних стран ислама. Халифы Альмохады были покровителями Аверроэса. В традиционной истории крестовых походов Саладин (Салах-ад-Дин), султан Египта курдского происхождения и противник Ричарда Львиное Сердце, выглядит довольно пристойно, по крайней мере в глазах варваров из числа христиан. И наконец, благодаря Египту, ислам восстановил свою независимость после победы над монголами при Айн-Джалуте (Сирия, 3 сентября 1260 г.) и после взятия в 1291 г. Сен-Жан-д’Акр, последней христианской крепости на Святой Земле.

3) Виновато ли в этом Средиземное море? К концу XI в. Европа начала отвоевывать свое внутреннее море у ислама. Море было возвращено и знаменитая теория историка Анри Пиренна стала действовать в обратном смысле. А. Пиренн полагал, что во время мусульманских завоеваний Запад, лишенный возможности свободно плавать по Средиземному морю, замкнулся в себе, что продолжалось с Vili по IX в. В XI в. произошло обратное: Средиземное море оказалось закрытым для ислама, что привело к необратимому замедлению подъема ислама со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Любопытно, что Э.Ф. Готье (первый, кто отметил внезапную остановку в развитии сарацинской цивилизации), не попытался в свое время (1930) воспользоваться объяснениями Анри Пиренна, которые в то время были весьма популярны. При нынешнем состоянии наших знаний можно предположить, что данная трактовка внезапного отступления ислама кажется наиболее убедительной.

• Исламская цивилизация пережила это отступление. Она больше никогда не достигала такого периода расцвета и таких успехов, как раньше, но она выжила.

Поль Валери утверждал в 1922 г.: «Цивилизации, мы знаем, что вы смертны». Он, конечно же, драматизировал. Смертными в истории могут быть только цветы и плоды, само же древо остается жить. Во всяком случае, его гораздо труднее уничтожить.

Начиная с XII в. ислам переживал трудные времена, прежде всего в его отношениях с Западом хотя ему удалось отстоять свои владения, свидетельство чему взятие крепости Сен-Жан-д’Акр в 1291 г., соперничество в период Крестовых походов (1095–1270) не прошло для ислама бесследно. Ислам одержал полупобеду на суше, но потерпел поражение на море. В своих отношениях с Азией в 1202–1405 гг. ислам пережил жестокие, дикие и длительные нашествия монголов, которые чуть не потопили его: Туркестан, Иран, Малая Азия были разрушены и никогда уже полностью не восстановили былую мощь. Символом опустошений, которым подвергся ислам, стало взятие Багдада в 1258 г. Позднее ислам залечил раны, но только частично.

С другой стороны, в печальные для ислама XIII, XIV, XV вв. к вышеупомянутым проблемам добавились еще и экономические трудности, имевшие общемировой характер. Почти весь Старый Свет — от Китая до Индии и Европы — долго (несколько веков) находился в состоянии кризиса.

В Европе кризис наступил несколько позже (с 1350 или 1375 г.) и оказался относительно более кратковременным (он завершился между 1450–1510 гг.). Но его последствия были очевидны: вспомним Столетнюю войну (1337–1453) с ее известной чередой завоеваний, гражданских войн, социальных потрясений, породивших хозяйственную разруху и нищету.

Следовательно, когда мы говорим о бедах ислама, нужно выделять в них «общемировую» составляющую и собственно мусульманскую.

Так, если мы хотим понять ход размышлений Ибн Халдуна, последнего из гигантов мусульманской мысли, то мы должны учитывать эпоху, в которую он жил, — эпоху несчастья и отчаянного пессимизма. Он был историком (сегодня мы бы сказали «социологом») и имел андалузское происхождение, хотя и родился в Тунисе в 1332 г. Он прожил довольно бурную жизнь дипломата и государственного деятеля, живя в Гренаде, Тлемсене, Бужи (Беджайя), Фесе, Сирии. Он умер в должности судьи в Каире в 1406 г., т. е. год спустя после смерти Тамерлана (Тимура), ко двору которого был направлен в качестве посла.

Его большой исторический труд Китаб аль-Ибар посвящен истории берберов. Предисловие к этой работе было переведено в XIX в. на французский язык и по праву считается крупным самостоятельным исследованием, анализирующим методологические и социологические аспекты мусульманской истории, рассматриваемой в комплексе.