Гракх Бабёф и заговор «равных» - [10]

Первое подписанное письмо в редакцию появилось только в восьмом номере, и принадлежало оно перу некоего Ведере{75}. Далее мы еще вернемся к этому корреспонденту.

В № 12 вновь было опубликовано письмо без указания автора. Комментаторы русского издания этого текста предположили, что эпистолярная форма служила лишь художественным оформлением очередной заметки самого Бабёфа{76}. Гипотеза не лишена оснований: такие подозрения закрадываются и при ознакомлении со многими другими безымянными письмами, опубликованными в «Газете свободы печати». Следующий аналогичный текст, тоже неподписанный и разделенный на части несколькими подзаголовками, появился в № 14: здесь непонятно даже, идет ли речь об одном письме или о нескольких, опубликованных подряд друг за другом{77}.

Чем объяснить столь небрежное отношение к «авторским правам»? Вероятно, самим замыслом газеты и тем, что понимал Бабёф под общественным мнением. Он, очевидно, просто не видел никакой разницы между собственными текстами и текстами своих единомышленников из числа читателей, поскольку в рамках его представлений о единой народной воле авторство той или иной заметки не имело особенного значения: достаточно было того, что ее написал патриот-республиканец. Вероятно, такими же соображениями руководствовались и те его многочисленные читатели, кто либо не подписывал своих посланий Бабёфу, либо подписывался одной-двумя буквами, либо прямо оговаривал, что полностью уступает редактору права на свое сочинение.

Не исключено также, что малое количество опубликованных Бабёфом писем, особенно в первых номерах, обусловлено низким литературным качеством, а то и просто элементарной безграмотностью присылавшихся ему текстов, либо вторичностью содержавшейся в них информации. Во всяком случае, на эту мысль наводит знакомство с теми из писем читателей Бабёфа, что хранятся ныне в РГАСПИ. Логично предположить, что в силу ограниченного размера издания и не слишком высокой информативности большинства посланий, Бабёф предпочитал давать просто краткое резюме настроений, выраженных в общем массиве писем.

Как соотносились мировоззрение Бабёфа и идеи его читателей? Меняла ли приходившая в газету корреспонденция его собственные взгляды, в частности, на феномен общественного мнения?

В поиске ответов на эти вопросы обратимся собственно к письмам читателей, присланным в «Газету свободы печати». Их до нас дошло лишь двенадцать — в фонде 223 РГАСПИ. Десять посланий включены в опись корреспонденции Бабёфа, а два находятся среди его собственных документов, поскольку содержат пометки, сделанные его рукой. Еще пятнадцать писем сохранились благодаря публикации в газете. К сожалению, не все из них составители собрания трудов Бабёфа на русском языке сочли достаточно интересными для включения в это издание. С посланиями читателей, не вошедшими в четырехтомник 1975–1982 гг., можно ознакомиться по репринтному изданию «Газеты свободы печати» 1966 г.

Логично было бы рассматривать присланные Бабёфу письма в хронологическом порядке, но это не представляется возможным: далеко не все они датированы, касательно большинства из них понятно лишь, что они относятся к сентябрю-октябрю 1794 г. Да и сам Бабёф почти никогда не датировал публикуемые им письма. Поэтому будем рассматривать их в соответствии с тематикой и жанровыми особенностями.

Все сохранившиеся письма можно условно разделить на четыре неравных группы.

Первая — традиционные «письма в редакцию», отзывы на ранее опубликованное и пожелания автору газеты. Эта категория немногочисленна, она включает всего два документа: Бабёф призывал прежде всего присылать ему тексты для публикации, а послания подобного рода для таковой не предназначались.

Начнем с самого короткого письма редактору. Написанное на клочке бумаги, оно столь лаконично, что можно привести его здесь целиком: «Прошу тебя рассмотреть в одном из ближайших номеров следующий вопрос. Когда трепещущий якобинец кричит: „Спасите родину!“, не похож ли он на убийцу, который, придя в ужас от своего преступления, тщетно пытается спасти жертву и зовет врача? П.Д.»{78}

Очевидно, какой-то единомышленник «Аттилы робеспьеристов» (как тогда называли Бабёфа) выделил пару минут для того, чтобы подкинуть своему любимому публицисту новое хлесткое выражение.

Чуть более многословным был читатель, подписавшийся L.j.d.C. Он 25 сентября 1794 г. попенял Бабёфу, что тот недостаточно глубок и недостаточно радикален: «Заглушать крики мятежников и наемных шавок, показывать пальцем на корыстных людей во фракциях — это, бесспорно, славные и полезные дела. Но для общей пользы нужно раскрыть всем республиканцам глаза на комитетскую олигархию, рассказать им о ее зарождении, росте, временных болезнях, выздоровлении и воскрешении, благодаря примененным к ней средствам»{79}.

К этому добавлялись пожелания проявлять больше проницательности и не пренебрегать никакими средствами для достижения своей цели.

Вторая категория писем — информационные. Это — послания граждан, взявших на себя роль бесплатных репортеров «Газеты свободы печати»: отчеты, впечатления, жалобы. Подобные тексты либо непосредственно предназначались для публикации, либо выступали источником сведений, которые затем находили отражение в статьях самого Бабёфа. В нашем распоряжении четыре документа подобного рода.