Графомания, как она есть. Рабочая тетрадь - [6]

Шрифт
Интервал

Назовём все перечисленные свойства первой особенностью слов со звуком [ш].

Теперь выберете наугад любое слово со звуком [ш] (или [щ]) и попробуйте прочитать его вслух. Чувствуете? Правильно. У вас никогда не получится прочитать его быстро. А почему? А потому что вы никуда не денетесь от артикуляции. Это шипящий звук, его волей-неволей надо тянуть. Хоть на чуть-чуть, хоть на самую малость, но темп речи при произнесении звука [ш] замедляется.

Это — вторая особенность слов со звуком [ш].

Третья особенность состоит в том, что корней, содержащих звук [ш], в русском языке немного. И слово со звуком [ш], немедленно выделяется из ряда других.

Какие можно сделать выводы?

1. Обилие звука [ш] непременно вызовет у читателя ассоциацию с чем-то возвышенным, либо домашним, либо страшным.

2. Обилие звука [ш] снизит темп речи. И чем больше будет звука [ш] на квадратный сантиметр текста, тем медленнее придётся читать.

3. Действительные причастия (у которых звук [ш] неизменно присутствует в суффиксе) так или иначе будут выделяться на фоне прочих слов, и именно они составят основную массу слов, содержащих звук [ш].

Вам это ничего не напоминает? Лично мне, как живому свидетелю СССР, очень даже напоминает. Именно так разговаривали с трибун всевозможные лидеры коммунистической партии и именно в таком виде преподносилась нам информация о «выдающихся достижениях советских трудящихся».

Кто проводил политинформации, тот знает, с каким трудом надо продираться через эти бесконечные «вши», «щи» и прочие «мощи», как вязнет в них язык, как хочется уснуть под монотонное «шшшш», и как теряется смысл текста уже на середине первого предложения.

Почему графоманы с маниакальным упорством продолжают насыщать эпизоды боевых и любовных сцен этими безумными «вшами» и «щами»?

Потому что, как всякие носители русского языка, они безошибочно определяют фоносемантику этого звука. Им хочется сделать врагов беспощадными, героя мощным и бесстрашным, а чувства возвышенными. Им хочется, чтобы все женщины мира воскликнули: «Вот это — Мущщщина!». Им хочется шарман и шикарно.

А вот о второй и третьей особенности шипящих графоманы либо не знают, либо не помнят. Читать написанное вслух или проговаривать про себя полагают не то оскорбительным, не то попросту ненужным.

И вот он, результат:

Почувствовавший поддержку (здесь «ж» читается, как [ш] — sic!) Артёма, Данила мощнейшим (!) движением руки решительно обезглавил ещё одного противника. Последний шарахнулся прочь, в прилегающие заросли.

Рыдайте, бабы.


Итак. Для чего же всё-таки нужна опция «Статистика» в программе Word? Записывайте правило: в боевых и любовных сценах на 250 символов с пробелами разумно употребить 1 (один!) звук [ш] или [щ]. Один — на двести пятьдесят символов с пробелами, повторяю. Максимум — два. Динамика сражения и любовного акта входит в противоречие с фоносемантикой шипящих. Постельные и боевые сцены должны читаться на одном дыхании.

Шипящие нужны для другого: для непринуждённого создания обстановки домашнего уюта; для размышлений о судьбах несчастной родины; для вынашивания планов страшной мести; для пародирования канцелярской речи; для нагнетания атмосферы шабаша или вопиющего преступления.

Повторяю: для создания атмосферы. Но не для движения. Для размышлений, но не для действия. Для пародирования прямой речи, но не всерьёз в речи от автора. Звук [ш] очень коварен. «Чшшш», — говорит нянюшка, баюкая дитятку. И (не дадут соврать молодые матери) засыпает вместе с младенцем сама.

Если угодно, это намёк. Отказ от большого количества шипящих дисциплинирует и автора, и текст. Лично я, пока писала эту часть лекции, с трудом удерживала мысль.

Бонус

В словах: конечно, скучно, пустячно, девичник, тряпочный, скворечник, а по Розенталю ещё и прачечная, а по старинке ещё и булочная вместо [ч] следует читать [ш].

В словах: что, чтобы, ничто вместо [ч] следует читать [ш].

В женских отчествах на «-ична» [ч] следует читать [ш].

В словах: мужчина, перебежчик вместо [ж] следует читать [щ].

В словах: жёстче, хлёстче, хлестче вместо [стч] следует читать [щ].

В словах: грузчик, резчик, извозчик, заказчик, подписчик, счёт, песчаный счастливый вместо [зч] и [сч] следует читать [щ].

Выводы, разумеется, сделаете сами.

К вопросу о…

Итак, у меня есть несколько серьезных замечаний к этому тексту.

Необоснованно объединение [ш] и [щ]. Эти звуки, конечно, близки, но по фоносемантическим параметрам они различаются.

Я проверила ваши «фоносемантические» утверждения по настоящим фоносемантическим таблицам Журавлева. И вот что получилось.

[ш] по шкале «большой — маленький» имеет индекс 3.2 (это практически середина шкалы, выраженным признак считается, если индекс меньше 2,2 и больше 3,8). «слабый — сильный» (это вы имели ввиду под «мощный»?) — 3.4.

Эти индексы показывают, что звук скорее никак не охарактеризован по этим признакам.

По шкале «величественный — низменный» (в ваших терминах — «возвышенный») — 4.0. Это значит, что этот звук ассоциируется как раз с низменным.

Итого: три серьезные ошибки в трех утверждениях.

«Нежный — грубый» (в ваших терминах — «звук домашнего уюта, нежности и приглушенных тонов») — индекс 3.2. Опять же, звук никак не охарактеризован.


Рекомендуем почитать
Достоевский и евреи

Настоящая книга, написанная писателем-документалистом Марком Уральским (Глава I–VIII) в соавторстве с ученым-филологом, профессором новозеландского университета Кентербери Генриеттой Мондри (Глава IX–XI), посвящена одной из самых сложных в силу своей тенденциозности тем научного достоевсковедения — отношению Федора Достоевского к «еврейскому вопросу» в России и еврейскому народу в целом. В ней на основе большого корпуса документальных материалов исследованы исторические предпосылки возникновения темы «Достоевский и евреи» и дан всесторонний анализ многолетней научно-публицистической дискуссии по этому вопросу. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.


Проблема субъекта в дискурсе Новой волны англо-американской фантастики

В статье анализируется одна из ключевых характеристик поэтики научной фантастики американской Новой волны — «приключения духа» в иллюзорном, неподлинном мире.


Литературное творчество М. В. Ломоносова: Исследования и материалы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Коды комического в сказках Стругацких 'Понедельник начинается в субботу' и 'Сказка о Тройке'

Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.


«На дне» М. Горького

Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.


Бесы. Приключения русской литературы и людей, которые ее читают

«Лишний человек», «луч света в темном царстве», «среда заела», «декабристы разбудили Герцена»… Унылые литературные штампы. Многие из нас оставили знакомство с русской классикой в школьных годах – натянутое, неприятное и прохладное знакомство. Взрослые возвращаются к произведениям школьной программы лишь через много лет. И удивляются, и радуются, и влюбляются в то, что когда-то казалось невыносимой, неимоверной ерундой.Перед вами – история человека, который намного счастливее нас. Американка Элиф Батуман не ходила в русскую школу – она сама взялась за нашу классику и постепенно поняла, что обрела смысл жизни.