Графиня Монте Карло - [60]

В одной из рам висел абсолютно черный холст. А в другой — серый. Первая картина называлась «Черная кошка в комнате, в которой выключили свет», а вторая более прозаично: «Портрет серого кардинала на сером фоне».

Члены семьи с уважением смотрели на холсты.

— Больших денег стоит, — сообщил один из них Константину Ивановичу.

Но потом, видимо, вспомнил, что у того под майкой, и покраснел. Больше он не сказал ни слова.

Дон Джованни распорядился принести макароны и красного вина.

— А мне еще пиццу с ветчиной, грибами, сыром и оливками, — пискнул один из осмелевших приближенных синьора Римини.

Но все строго посмотрели на обжору, и тот решил потерпеть до дома. Но от вина не отказался. Правда, ему накапали всего полстаканчика. Константину Ивановичу преподнесли бокал и стали ждать, что он скажет. Он пригубил и почмокал губами, а потом сообщил: «Вино неплохое, но недавно пил и получше».

Но добрый хозяин не обиделся, сказал только, что это вино с его виноградников в Пьемонте, а это достаточно далеко от Тиволи, где он живет постоянно, так что за всем не уследишь. Тут он загрустил: вспомнил, как видно, произошедшее накануне в казино и задумался.

— «Римини бразерс» — Ваша фирма? — спросил Шарманщиков.

— Да, да, — закивал хозяин, — это мои представительства в Москве и Петербурге. Только уж очень тяжело работать в России — сплошные убытки: партнеры такие необязательные; наобещают, а потом куча отговорок. И чиновники ваши слишком многого просят — половина прибыли на взятки уходит. А потом получается, что и металл, и лес мне достаются по европейским ценам, что, согласитесь, очень смешно. Россия — страна азиатская, а цены европейские.

— А чего еще интересует кроме железок и деревяшек? — поинтересовался Константин Иванович.

— Все, — сказал переводчик, — глинозем, кокс, уреа.

Он пощелкал пальцами.

— Уреа — это…

— Мочевина? — догадался Саша.

— Да, да, — закивал переводчик, — карбамид.

Решили в подробности не вдаваться, так как принесли макароны. Хозяин сидел грустный, думая, как видно, о том, какая варварская страна эта Россия — мало того, что он теряет изрядно, работая с русскими, так они еще вздумали приезжать сюда и разорять его казино. Конечно, старичка этого он прижмет и тот вернет все деньги, но с другой стороны, старичок не простой оказался — мало ли что потом может произойти.

Константин Иванович из вежливости поковырял вилкой национальный итальянский продукт и сказал:

— У нас в тюрьмах тоже макароны дают.

— О-о-о, — удивились жители Апеннинского полуострова, — как у вас там хорошо!

— Приглашаем в гости, — сказал Саша, — отдельной камеры не обещаем…

Шарманщиков погладил лацкан своего пиджака и посмотрел на хозяина.

— Я смогу вам все поставить в любом количестве и по цене на треть, а то и вполовину меньше той, что вы платите сейчас.

— Нам много надо, — усомнился синьор Римини, — мы потом это арабам продаем.

— Да хоть неграм в Африку. Были бы у вас деньги.

Члены семьи Римини переглянулись, и дон Джованни важно сказал:

— Мы можем предоставить банковскую гарантию на полтора миллиарда долларов.

— Лучше безотзывный делимый аккредитив, который будет раскрываться по предъявлении инвойса, и сумма, равная стоимости отгруженного товара, должна переводиться на указанный мною счет.

— О’кей, — сказали хором братья Римини.

Шарманщиков поднял палец, давая понять, что он еще не закончил.

— Но поскольку у Вас будет экономии около сорока процентов, то десять из них мне.

— Это же сто пятьдесят миллионов долларов, — возмутился дон Джованни.

— Как хотите, — развел руками Константин Иванович.

«Римини бразерс» пошли в уголок посовещаться, потом снова сказали «О’кей!» Шарманщиков попросил своего молодого друга позвонить Киселю в Киев и попросить его подмести все порты на предмет вывоза оттуда: арматуры, рельсов, проката, труб, нержавейки, пообещать ему за это отправить на Украину составы с лесом, который нарубят зеки в Карелии, в Коми, на Урале и в Сибири. Потом Саша позвонил в Белоруссию, и там пообещали двадцать тысяч тонн карбамида, который и так лежит неизвестно чей на складах в Гродно. С углем оказалось проще — в России даже шахтерам выдают им зарплату. В нагрузку к глинозему предложили какой-то галлий и какой-то индий.

— О-о-о! — задохнулись от удивления родственники Римини.

В заключение какой-то Ваня Ростовский позвонил Саше на мобильник и сказал, что он в подарок Папе высылает самолетом тонну черной икры, и намекнул, мол, скоро будут приватизировать порт в Таганроге.

Все итальянцы улыбались, а дон Джованни немного кривился.

— Сто пятьдесят миллионов — очень большие деньги, — вздыхал он.

— Так я тоже не один, — успокоил его Шарманщиков, — с каждым поделиться нужно, а в России сто пятьдесят миллионов человек!

Против правды не попрешь, и синьор Римини сел под «Серым кардиналом» и начал подсчитывать свою будущую прибыль. Она получилась очень большая: разрядов в калькуляторе не хватало, но все равно обидно отдавать какому-то дяде, а точнее, неизвестно чьему Папе, целых сто пятьдесят лимонов зеленых.

Он мог бы сидеть там вечно или хотя бы до тех пор, пока с неба ночь не выльет на его резиденцию цистерну черной краски и можно будет не включать в комнате свет и не искать там черную кошку.