Графиня Монте Карло - [57]

На цвет и чет он выигрывал постоянно, удваивая каждый раз ставку. Увидев перед собой поднос со стаканом водки со льдом и блюдечком икры, старик залпом выпил водку, а потом выплюнул под стол кубик льда, поморщился и начал есть икру ложкой.

— Свинья! — поморщилась сидящая напротив русского дама в горностаевом палантине.

Русский все равно не понимал по-французски. Но старик посмотрел на нее мутными пьяными глазами и совершенно отчетливо произнес по-французки:

— Распутная корова!

Пахло скандалом, дама вспыхнула и стала примеряться, как бы получше через стол залепить пощечину этому хаму, но русский вдруг подвинул к ней горку тысячефранковых фишек, после чего прижал ладонь с растопыренными пальцами, между которых была дымящаяся сигара, к нагрудному карману смокинга.

— Экскьюзи, синьора.

И добавил.

— By ле ву авек муа дормир[6]?

Женщина побледнела и оглянулась по сторонам. Перед ней лежало никак не меньше пятисот тысяч франков — таких денег за ночь любви ей никто не предлагал. И вряд ли предлагал кому-то еще.

— Белла синьора! Беллисимо! — повторял заплетающимся языком русский, — феличита! Но пасаран! Коза старая!

Последних два слова никто не понял.

А старик выиграл снова.

— Водки, — прохрипел он.

Стакан уже был приготовлен. И без льда. Русский выпил его залпом, крякнул, прижал рукав смокинга к носу и громко втянул в себя воздух. Затянулся сигарой, поставил полмиллиона на нечет, после чего упал лицом на стол — точнее сказать, на банкноты и фишки. Его стали поднимать. Шарик выпал на три черное: старик опять выиграл. Его вынесли в холл и усадили в кресло под кондиционером, пытались растормошить, но он беспробудно спал. Его молодой приятель, которому, кстати, тоже изрядно повезло сегодня в «Блэк Джэк», получил выигрыш за старика на его кредитную карточку, выданную швейцарским банком «Мастер-банк». Менеджер не провожал удачливых игроков, он бросился куда-то звонить — эта наглая парочка выиграла за вечер на двоих больше ста пятидесяти миллионов франков.

— Линять надо, дядя Костя, — повторил Саша, — бежать надо как можно быстрее!

— Стар я спортом заниматься, — ответил Шарманщиков, — и потом, что мы сюда, на катку[7] приехали? Погоди, все еще только начинается.

Он отошел от стеклянной балконной двери, взял со стола бутылку минеральной воды, налил на дно стакана и выплеснул на ковер себе под ноги. Потом наполнил стакан полностью и выпил воду мелкими глотками.

— Соленая у них икра: чую, что наша. Скорее всего тот левак с Темрюка, что мы полякам весной загнали.

— Дядя Костя!

— Что заладил? Я еще свою развлекуху не закончил. И потом, куда бежать? Все выходы из гостиницы наверняка перекрыты. И на этаже кто-нибудь пасется.

Саша подошел к двери, открыл и выглянул в коридор.

— Два качка стоят. Но я их в две секунды уложу. Через кухню уйдем, бросим «бентли», возьмем такси, заскочим за Аней и в Швейцарию!

— Отдохнем лучше, — предложил Шарманщиков, — все дела еще впереди. Ложись на диванчик, а я на кроватке вздремну. Хорошие таблетки ты дал: поллитра водки, если не больше, выпил, а ни в одном глазу.

Через два часа в дверь номера осторожно постучали. Сначала раздался женский голос, который что-то пролепетал на итальянском. А затем мужской, сказавший по-русски:

— Синьор, надо заменить постельное белье.

— Айн момент, — отозвался Константин Иванович и шепнул поднявшемуся с дивана Саше:

— Ну вот к нам и пришли приключения. Только ты потише себя веди, я толковать буду.

Шарманщиков зашел в туалетную комнату, повернул кран, потом, набрав в подставленные ладони холодную воду, плеснул на лицо. Вытерся полотенцем, подошел к дверям, повернул оставленный в замке ключ.

— Заходите, синьоры.

Если горничная и была за дверью, то ее попросили убирать номера на каком-нибудь другом этаже. В номер не спеша вошли двое мужчин с растопыренными руками, чтобы подчеркнуть необъятность своих грудных клеток, за ними проскочили молодой человек лет тридцати и пятидесятилетний синьор в шляпе.

Молодой человек был, судя по всему, переводчиком.

— Господа, — произнес он, выглядывая из-за культуристов, — вам велено передать, чтобы вы вернули то, что получили нечестным путем, и тогда сможете без затруднений уехать к себе на родину.

— Да пошел ты, — огрызнулся Саша.

Но Шарманщиков коснулся лацкана своего пиджака, потом коснулся пояса своих брюк и пригладил бровь. Но молодой человек, видимо, догадался, что это означает, и кивнул.

— Синьоры, — сказал переводчик, — не надо разыгрывать удивление: ваши помощники уже во всем сознались, они рассказали о сговоре и даже назвали сумму, которую вы им обещали передать в Швейцарии.

— Где язык учили? — спросил Константин Иванович.

— В Москве, — ответил итальянец, — я работал там. Впрочем, это неважно. Мы ждем ответа, а точнее — денег. За восемь дней вы получили от казино сто шестьдесят два миллиона четыреста тысяч франков. Мы хотим, чтобы вы их вернули.

Услышав слово «миллион», мужчина в шляпе произнес что-то по-итальянски.

— Синьор говорит, что четыреста тысяч мы вам можем подарить. А остальное верните.

— А если мы не сможем? — поинтересовался Константин Иванович.

— Если захотите, то сможете, — вздохнул переводчик и обернулся к человеку в шляпе.