Графиня Монте Карло - [39]

— Красиво, — прошептала Аня.

Мужчины обернулись, посмотрели на нее и никуда торопиться не стали.

Вечером, позже чем обычно, опять пошли в казино. Аня опять встретила Андреу, они даже некоторое время посидели в баре, Константин Иванович подходил к ним пару раз. Потом Тепеш предложил поиграть в рулетку, но у него неожиданным образом исчез бумажник. Официанты искали под столом и у барной стойки, но ничего не нашли.

Так прошли еще два дня их пребывания в Монако. Тепеш теперь постоянно был рядом с Аней, веселя ее историями из жизни вампиров, но и с ним самим случались чудеса. Например, бумажник его нашелся на следующий день, но уже в другом пиджаке, в котором теперь он пришел в казино.

— Но ведь не было его там, — уверял Андреу, — не было! Я вчера все обыскал и сегодня, когда надевал его.

В доказательство он предъявил два бумажника: один — купленный утром и второй — пропавший в казино. Открыл потерянный накануне — все деньги были на месте, только на одной из банкнот мистическим образом появились какие-то знаки, напоминающие математическую формулу: «икс», «игрек», а третий знак был, вероятно, из кабалы, по крайней мере, Тепеш видел его впервые, и кассир, обменявший купюру на фишки, тоже внимательно рассмотрел написанное толстым фломастером, но фишки выдал. Но такова, видимо, была сила дьявольского заклинания, что румынский граф в этот вечер ничего не выиграл. То есть кое-что выиграл, но потом непостижимым образом все спустил, поставив вслед за боссом русской мадемуазель все фишки и оставшиеся наличные деньги на зеро. Он посмотрел на крупье, того самого, что работал в первый вечер посещения казино Шарманщиковым и его спутниками. Именно этого крупье Константин Иванович назвал пройдохой и жмотом. Тепеш бросил на крупье взгляд, полный тоски, но тот равнодушно произнес:

— Делайте ваши ставки, господа!

В субботний вечер казино было переполнено. Казалось, вокруг столько игорных заведений, что места хватит всем, но нет — если бы Константин Иванович не догадался отправиться на игру на час раньше обычного, то и им пришлось бы просиживать в баре, ожидая, когда кто-нибудь проиграется в пух и прах. А так они сели на привычные места, как на старого приятеля взглянули на пройдоху и сделали первые ставки. Многие из тех, кто приходил сюда каждую неделю, оказались возле стола, некоторые даже игру бросили: об удачливом русском игроке уже ходили слухи — меньше чем за неделю он выиграл около восьми миллионов франков, а это, как никак, больше миллиона долларов. Все ждали краха его, но на всякий случай изучали манеру игры русского и не могли обнаружить никакой системы. Аня сидела рядом с Шарманщиковым, она не играла, просто он давал ей фишки и говорил, на какое поле ставить, а сам после этого ставил на цвет или на чет-нечет. С другой стороны от Анечки сидел незнакомый пожилой человек в белом смокинге — весьма потертом, кстати. Перед ним был ворох фишек мелкого достоинства. Ставки он делал одновременно на разные поля, выигрывал, но и проигрывал одновременно, что позволяло ему некоторое время держаться на плаву, не срывая большой куш, но и не разоряясь окончательно. И все равно он волновался слишком очевидно, даже ослабил галстук-бабочку и расстегнул верхнюю пуговичку рубашки.

— Пятьдесят тысяч франков на семнадцать, — шепнул Шарманщиков.

Аня сделала ставку, и тут же все игроки поставили туда. И старичок-сосед тоже. Константин Иванович скромно выставил две стофранковые фишки на чет. Шарик выпал на поле «20».

— Еще пятьдесят тысяч франков на семнадцать! — приказал Шарманщиков.

Выпала единица. Еще трижды повторяли ставку на один и тот же номер — «семнадцать» ни разу не выпало. Старичок в белом смокинге проиграл все, что у него было. Теперь он держал в дрожащих руках лишь несколько стофранковых фишек — штук пять или шесть, понимая: игра на сегодня закончилась. И Шарманщиков тоже поднялся, предварительно ссыпав оставшиеся фишки в подставленную Аней сумочку:

— Пойдем, милая.

По привычке он отдал крупье горсть разноцветных кругляшков, посмотрел, как напрягся старичок в белом смокинге, и шепнул Ане:

— Дай дедушке тысяч десять. Только сначала положи перед ним, а потом предложи сделать за него ставку.

Анечка подошла к несчастливому игроку и, наклонившись, шепнула:

— Мсье, я хочу поделиться выигрышем, чтобы удача и впредь не отворачивалась от меня.

И положила перед ним двенадцать десятитысячных фишек.

— Делайте ваши ставки, господа.

Старичок кинул крупье две фишки и крикнул:

— Обменяйте на пятисотфранковые.

А девушка тем временем сказала:

— Позвольте сделать ставку за Вас.

— Конечно, конечно, мадемуазель: буду только рад — у Вас легкая рука.

Он даже взял ее кисть и хотел поцеловать, но замер, увидев, что Аня поставила все оставшееся перед ним на поле «семнадцать». Несчастный простонал, привстал, потянулся, чтобы все вернуть, а шарик уже несся по кругу, и крупье произнес:

— Ставки сделаны, ставок больше нет.

Аня сама не играла, она выполняла только то, что ей говорил Шарманщиков. Он и сейчас, проходя к бару, сказал тихо:

— Милая, ставь все на семнадцать.

Круг продолжал вращаться, но шарик уже не стучал и не прыгал, он лежал в ячейке. Старичок схватил Аню за руку и шептал: