Графиня Кейт - [46]

— Лучше бы он был похож на тебя, папа, — вздохнула Кейт. — О, если бы я была твоей дочерью!

— Не будем говорить о том, чего нет, — сказал мистер Вардур. — Вернемся к тому, что есть. Нужно видеть вещи в их истинном свете. Богу было угодно дать тебе, моя крошка, такое положение, когда от тебя будет зависеть благосостояние многих людей, когда ты будешь примером для окружающих. Поэтому строгое воспитание будет тебе только на пользу…

— Но это ведь не исправляет меня, а, напротив, портит и делает дурной!

— Нет, Кейт. Ничто не может сделать тебя дурной. Ничто не в силах этого сделать!

Поняв, что хотел этим сказать мистер Вардур, Кейт опустила голову.

— Друг мой, я верю, что ты чувствуешь себя одинокой и грустной и что тебе недостает той любви, которая окружала тебя здесь. Но думала ли ты когда-нибудь о том Друге, который ближе всех к нам и который особенно милостив к маленьким сиротам?

— Я не могу… я не могу чувствовать этого, папа, не могу!.. Зачем же тогда случилось так, что я должна уйти от вас и от всего, что мне дорого?

— Ты не можешь видеть этого теперь, но со временем увидишь, — ответил священник. — Если будешь действовать как должно, то награда тебе будет после. А пока придется поверить мне на слово так же, как ты веришь моей любви к тебе, несмотря на то, что я отвезу тебя все-таки назад к теткам.

— Да, ты меня любишь… Я это чувствую, — сказала Кейт.

— Милое дитя мое, Отец Небесный тоже тебя любит. Если ты станешь молиться от всего сердца и попросишь у него помощи и утешения во всех твоих настоящих затруднениях и горестях, то, поверь мне, как бы ничтожны они ни были, ты почувствуешь Его нежное сострадание и любовь к тебе!

— Но я ведь такая нехорошая…

— Он может переменить тебя, Кейт. Ведь до сих пор тебе казалось скучным учение молитв, не правда ли?

— Да, исключая те, что похожи на поэзию. Последние всегда казались мне прекрасными, — прошептала Кейт.

— Вот и приложи теперь свое сердце к молитвам. Поищи в псалмах священные песни, относящиеся к твоему одиночеству. Вспомни, что мы соединяемся мысленно друг с другом в то время, когда читаем те же молитвы или те же наставления или когда думаем друг о друге. А еще лучше, поверяй свои скорби Богу, и когда почувствуешь его помощь, то сама гораздо лучше, чем бы я мог тебе объяснить, узнаешь, в чем она состоит.

Кейт ответила на эти слова только продолжительным вздохом, как бы чувствуя, что не может еще понять этого наслаждения, но уже решилась его испытать.

— Теперь, — заговорил священник, — я должен тебе сказать, что отвезу тебя домой завтра же и поговорю с тетушкой Барбарой, чтобы выпросить у нее для тебя прощение. Мне кажется, Кейт, что ты не совсем еще понимаешь, как тяжек тот проступок, который ты совершила.

— Нет, я знаю, что нехорошо было так думать и так говорить о тете Барбаре. Я признаюсь ей в этом, — сказала Кейт дрожащим голосом.

— Да, это будет очень хорошо. Но я говорю не о том, я говорю о твоем… о твоем побеге.

— Да ведь я к тебе пришла, папа!

— Это так, Кейт, но думала ли ты о том, как дерзок был твой поступок? Есть что-то особенно грустное в том, когда маленькая девочка или даже взрослая женщина откидывает вдруг в сторону всякую скромность и пускается в свет одна, без защиты, и против всяких общепринятых правил приличия. Знаешь ли ты, что это меня так испугало, что, не увидевшись еще с тобой, я не хотел даже оставлять тебя вдвоем с Сильвией?

Все лицо и шея Кейт побагровели от стыда, досады и смущения. Мистеру Вардуру стало даже жаль девочку.

— Да, — поспешил он прибавить, — я считаю своей обязанностью сказать тебе об этом. Тебе надо знать, что все это дурно само по себе, а другим будет казаться еще гораздо худшим. Так что если ты увидишь когда-нибудь к себе недоверие или если кто-то будет смотреть на тебя свысока, то не считай это несправедливым и жестоким, а старайся терпеливо покориться. И учись быть менее ветреной и более благоразумной. Мне жаль, друг мой, что твое возвращение не принесло нам общей радости. Когда-нибудь, Бог даст, это будет иначе, а пока я повторю: если у тебя на душе будет печально или потребуются какие-нибудь объяснения, ты всегда можешь написать мне.

— Писать — не то, что говорить!

— Конечно, нет, но одно другое вполне может заменить. Теперь иди, друг мой. Я займусь делами, а ты воспользуйся временем, которое тебе осталось провести с братьями и сестрами.

У Кейт отлегло от сердца, и хотя ей предстояло пережить еще много страха, неприятностей и печалей, но такого спокойствия, как теперь, не чувствовала она давно. Ее приемный отец давно уже не был с ней так нежен, и она знала теперь, что он ее простил.

Девочка вернулась в гостиную. До самого вечера она была тихой и кроткой. В течение вечера Кейт перепробовала понемногу все свои любимые игры, только для того, чтобы хотя бы раз еще поиграть в них. Да, этот вечер был прекрасным, лучше всех проведенных когда-либо Кейт. Она знала теперь, как наслаждаться обществом друзей, сознавала, как они ей дороги, а утренний разговор и страх перед будущим утомили ее так, что не было опасности, что она снова придет в возбужденное состояние.