Граф ищет жену - [2]

Харрисон подошел поближе к бывшему противнику. Кровь уже залила его белую сорочку и золотистый жилет и теперь просачивалась сквозь пальцы, зажимавшие рану.

– Пришли позлорадствовать? – Безымянный с бешенством воззрился на соперника.

Тот покачал головой:

– Нет, ошибаетесь. Но, как бы то ни было, больше никогда не называйте меня шулером.

Харрисон направился к экипажу, который привез его на место дуэли. Несколько молодых аристократов и зевак последовали за ним, бормоча поздравления и хлопая по плечу. Остальные молча подсчитывали выигрыш.

– Все в порядке! – воскликнул секундант Торнуика, отдавая ему макинтош. – Пуля не задела кость. Несколько недель плечо будет болеть, но со временем заживет.

– Потребовалась большая выдержка, – признался Харрисон, возвращая секунданту пистолет.

– Да, уверен, что так. Никто не любит, когда его называют шулером и трусом.

Посланник принца, вмешавшийся в дуэль, прорвался сквозь толпу, собравшуюся вокруг Харрисона, и громко произнес:

– Я должен поговорить с вами сейчас же, милорд! У меня для вас важные новости!

Харрисон нахмурился и, сунув руки в рукава макинтоша, пробурчал:

– Я не лорд, просто сэр.

– В том-то и дело, что лорд. Это я и пытался вам сказать. Принц поручил мне найти вас и передать неприятное известие. Ваш брат граф Торнуик и его наследник умерли. И теперь вы, милорд, новый граф Торнуик.

Ошеломленный этой новостью, Харрисон молчал. Он был не в силах осмыслить услышанное.

– Как же так?… – пробормотал он наконец.

– Мне очень жаль, милорд, – со вздохом ответил Хопскотч.

В голове Харрисона словно заработали кузнечные молоты. А возгласы удивления, послышавшиеся из толпы, отдавались в ушах громким ревом.

– Мой брат и его трехлетний сын мертвы? Вы уверены? – спросил он, собравшись с духом.

Мистер Хопскотч утвердительно кивнул:

– Да, милорд, никаких сомнений. Тамошняя лихорадка выкосила почти всю округу и добралась до Торнуика.

– Этот – новый граф? Не может быть… – послышался чей-то шепот.

– Он никогда не сможет позаботиться о фамильном доме. Просто не сумеет. Меньше чем через год поместье будет в руинах, – заметил второй джентльмен.

– Совершенно верно. Он ничего не умеет и не знает, кроме как пить, играть и драться на дуэлях, – заметил очередной хулитель.

– Но делает это чертовски хорошо, – прошептал кто-то совсем близко.

– Проклятие… – процедил Харрисон сквозь зубы.

– Да-да, знаю, – закивал Хопскотч. – Однако… Поскольку теперь вы новый граф, принц рекомендует вам держаться подальше от Торнуика и не подвергать себя опасности. Ведь там и вы можете заболеть лихорадкой…

– А жена и дочери брата?! – встревожился Харрисон. – Как они?

Хопскотч тяжко вздохнул.

– Мне очень жаль, милорд, но и они скончались. Как и большинство слуг.

Из горла Харрисона вырвался тихий тоскливый стон, но он, сделав над собой усилие, тотчас же заглушил его. О боже!.. Прелестница Мадди с волосами цвета воронова крыла и мягкими карими глазами… тоже мертва. А также ее чудесные малышки-близнецы…

Отвернувшись от собеседника, Харрисон ударил кулаком в стенку экипажа и тут же вцепился в дверную ручку, чтобы удержаться на ногах, – колени его подогнулись. О боже! За несколько прошедших лет он потерял не только родителей, но и всех остальных своих родственников. Как же так?!

– Принц требует, чтобы вы немедленно прибыли в Лондон, где он поговорит с вами о крайне важном деле. Мой экипаж стоит вон там. Я подвезу вас, – продолжил мистер Хопскотч с таким видом, словно понятия не имел, что сейчас происходило в душе Харрисона.

Новоиспеченный граф молчал, и посланник добавил:

– Принц не желает рисковать. Он не хочет потерять и вас, понимаете?

Харрисон распахнул дверцу своего экипажа и, оглянувшись на Хопскотча, произнес:

– В любом случае я намерен похоронить брата и его семью.

Глава 2

Не буди спящего волка.

У. Шекспир. Генрих IV, акт I, сцена 2

Весна 1818 года

Харрисон сунул два пальца в рот и пронзительно свистнул. Когда же кучер фургона оглянулся на него, крикнул:

– Вот сюда! – И показал на навес, под которым хранились бревна, предназначавшиеся для перестройки Торнуика.

Полуденное солнце пригревало его затылок, а Харрисон, стоя на газоне, обозревал зеленые холмы, видневшиеся вдалеке. И повсюду, на сколько хватало глаз, перед ним расстилались земли Торнуиков – его земли.

И все же временами ему не верилось, что все ушли, что теперь он граф, единственный оставшийся в живых мужчина в роду. В детстве Харрисон мечтал о том, что когда-нибудь Торнуик будет принадлежать ему, но то были глупые мечты: он вовсе не хотел потерять всех родных.

Деревья, кусты и трава вокруг – все это уже зазеленело. Тяжко вздохнув, Харрисон оглянулся на выгоревшие развалины того, что когда-то было огромным трехэтажным особняком, где он вырос. Безупречно ухоженные сады и газон, границы которого были очерчены линией высоких тисов, не затронул разрушающий огонь. Каретный сарай и две большие конюшни тоже не пострадали.

Увы, пока он веселился и жил в свое удовольствие, лихорадка забрала всех его родных, а пожар уничтожил дом, находившийся во владении его семьи свыше ста лет. Но потерян был не только дом. Вазы, фарфор, мебель – все это можно было заменить, как и сотни книг в библиотеке. Но что могло возместить потерю портретов всех Торнуиков, висевших в галерее, а также утрату бесценных томов фамильной истории? Все это было навеки утрачено.