Град Екатерины - [16]
Молодежь учтиво кивнула Татищеву. Тот представился попросту:
— Татищев.
— Моя правая рука, — уточнил де Геннин.
— Так что, Виллим Иванович, пойдем в контору?
— Пойдем, Василий Никитич, пора за дела приниматься.
Геннин обернулся к Гордееву и Клеопину:
— Найдите комиссара Бурцева, передайте людей и имущество и приходите в контору. А ты, Татищев, командуй общий сбор. Да, Никифор, мастеров немецких, что со мной приехали, тоже надобно на совет позвать. Пусть вникают не мешкая.
Геннин и Татищев прошли в контору.
В доме Геннина сдвинули столы. За столами — немецкие инженеры, приехавшие с ним с олонецких заводов. Здесь же Татищев, Блюэр, Патрушев, Бурцев и Клеопин с Гордеевым. Все уже изрядно навеселе. Немцы пели национальную песню, размахивая кружками. Слово взял Геннин:
— Строить, думаю, начнем силами солдат Тобольского полка. Днями первые четыре взвода должны прибыть. Пусть начинают избы рубить. Договорился с сибирским губернатором, князем Черкасским. Десять слобод отдает в ведение Горного управления. Если будет нужно, объявлю указ по нашим деревням. Привлеку крестьян. И матерьял обязал поставить от частных заводов на строительство. Словом, будет дело. Главное — с плотиной не оплошать. Вот думаю, где мастера искусного найти.
— Только у Демидовых, — вставил Бурцев.
— Значит, возьмем у Демидовых.
— А дадут? — спросил Патрушев.
— Пусть попробует отказать. Да, кстати, тебе в отставке, Иван Федорович, я отказываю. Поработай пока. Прости, но некого на твое место поставить. Василий Никитич, что грустишь? — обратился Геннин к Татищеву.
— Устал я, Виллим Иваныч. Вот ты за дело взялся, так у меня и силы куда-то ушли, как сквозь песок. Будто переложил ношу на тебя, а снова подойти к ней боюсь.
— Много ты пережил здесь. Ничего, все образуется. Еще покомандуешь уральскими-то заводами.
Татищев стал отмахиваться:
— Уволь, уволь, Виллим Иваныч! С меня довольно. Правда, устал я.
— Ну, отдохни недельку. Не возражаю. А как отдохнешь, то вдвое с тебя спрашивать против сегодняшнего буду.
Татищев шутливым жестом приложил руку к груди, мол, премного благодарен. Все повеселели. Улыбнулся и Татищев.
— Виллим Иваныч! — обратился Бурцев. — Что с беглыми делать? Никакого сладу нет: Демидов супротив нашего плотит вдвое. Вот и бегут от нас.
— Буду жестоко наказывать. Колесовать. А для острастки и за ребро кого подвешу, чтобы другим неповадно было.
Из группы пьяных инженеров послышался голос серба Милутиновича:
— Никогда в России законов не было, а сплошное тиранство!
Геннин вскочил, подбежал к нему и выбил из-под него стул. Серб свалился на пол. Все замолчали. Милутинович с трудом поднялся и испуганно глянул на Геннина. Тот прорычал:
— Ты кому служишь? России? Государю императору? А знаешь ли ты, что государь олицетворяет собой свою страну? А значит ли это, что Петр Алексеевич и есть тиран и беззаконник? Да как ты посмел?! Тебя Россия кормит и одевает. Ты без нее скитался бы по Европе и нищенствовал или подбирал крошки со стола какого-нибудь вельможи. А здесь тебе почет и уважение. И этими словами ты за все платишь?!
Милутинович молча и виновато смотрел на Геннина.
— Бурцев! На гауптвахту его! А завтра, как протрезвится, поговорю с ним и решу, что дальше делать.
Бурцев вывел незадачливого болтуна из комнаты. Некоторое время стояла тишина. Затем потихоньку комната стала наполняться голосами. Кто-то засмеялся, кто-то затянул песню. Остальные подхватили и замахали кружками, отбивая такт.
В Уктусскую слободу вошли четыре роты Тобольского полка под предводительством капитана Яна Кралевича. Знамена, барабаны…
Командир отрапортовал встречающим Геннину, Татищеву и Клеопину.
— Господин генерал-майор! Тобольского полка капитан Ян Кралевич! Привел четыре роты, общим числом пятьсот сорок человек.
— Здравствуй, здравствуй, Иван Королевич! Каков молодец, а, Василь Никитич! Полтыщи работников уже есть. Первые ласточки наши!
— Не ласточки, Виллим Иванович, орлы!
— Хорошо сказал. Точно орлы! Ну, давайте с марша отдохните, кондуктор Клеопин вас определит, а завтра начинайте казармы строить. Одну роту отправите на плотину. Завтра начнем… Василий Никитич! Татищев! Да ты никак расчувствовался?
— Да нет, в глаз что-то попало.
Клеопин с Гордеевым, личные порученцы — «глаза и уши» генерала, — измеряли ватерпасом перепады высот по берегам скованной льдом Исети. И всюду натыкались на заваленные снегом штабеля строительного леса. Геннин с Татищевым стояли неподалеку на берегу. Молодые люди подошли к ним. Клеопин обратился к Геннину:
— Виллим Иваныч! Место для завода выбрано Татищевым на редкость удачно. Оно уже расчищено, и лес заготовлен.
Татищев улыбнулся. Геннин рассмеялся:
— Спасибо, молодцы! Сейчас подойдут тобольцы. Чертежи готовы?
— Готовы, — ответил Клеопин.
— Назначаю тебя ответственным за строительство. Гордеева твоим заместителем. Расставите солдат на рубку изб. Завтра будем смотреть места для бастионов.
Послышался барабанный бой. На берег вышли маршем тобольцы. Среди солдат был и Андрюха Журавлев. От строя отделился офицер и подошел к Геннину.
— Господин генерал-майор! Привел роту, сто шестьдесят человек. Командир роты прапорщик Брандт!
Книга Елены Семёновой «Честь – никому» – художественно-документальный роман-эпопея в трёх томах, повествование о Белом движении, о судьбах русских людей в страшные годы гражданской войны. Автор вводит читателя во все узловые события гражданской войны: Кубанский Ледяной поход, бои Каппеля за Поволжье, взятие и оставление генералом Врангелем Царицына, деятельность адмирала Колчака в Сибири, поход на Москву, Великий Сибирский Ледяной поход, эвакуация Новороссийска, бои Русской армии в Крыму и её Исход… Роман раскрывает противоречия, препятствовавшие успеху Белой борьбы, показывает внутренние причины поражения антибольшевистских сил.
Роман рассказывает о событиях, происходивших в Византии в первой половине IX века. На фоне войн Империи с болгарами и арабами, церковно-политических смут и борьбы иконоборцев с иконопочитателями разворачивается история жизни и взаимоотношений главных героев – знаменитой византийской поэтессы Кассии, императора Фео́фила и его жены Феодоры. Интеллектуальная жизнь византийской элиты с ее проблемами и жизненной философией, быт и нравы императорского двора, борьба церковных партий и жизнь монахов становятся обрамлением для истории любви, которая преодолевает все внешние и внутренние препятствия и в конце концов приводит героев к осознанию подлинного смысла всего, что с ними произошло.
«Вильгельм Молчаливый» – историческая хроника, посвященная одному из этапов Реформации, «огненному крещению» Европы в XVI столетии.
Россия, XVIII век. Государыня Екатерина Великая нуждается в опытных моряках для службы в Балтийском флоте. Явившись в Россию по приказанию Великого магистра Мальтийского ордена, итальянский граф Литта принимает активное участие в войне со шведами. Боевая слава и личная выдержка обращают на него внимание пожилой императрицы. Бесхитростный мальтийский рыцарь и не подозревает, что друзья-советчики, которым он всецело доверяет, ведут свою тайную игру, исповедуя жесткий принцип – цель оправдывает средства.В романе русского писателя Михаила Волконского жизнь реально существовавшего графа Джулио Литты, иностранца в России, искусно вплетена в тайную борьбу и дворцовые интриги времен Екатерины II и сменившего ее на троне Павла I.
Роман Д. Бреговой «Дорога исканий» посвящен жизни и творчеству молодого Достоевского.Читатель знакомится с его детством, отрочеством, юностью и началом зрелости. В романе нарисованы достоверная картина эпохи, непосредственное окружение Достоевского, его замечательные современники — Белинский, Некрасов, участники кружка Петрашевского.Раскрывая становление характера своего героя, автор вводит в повествовательную ткань отдельные образы и эпизоды из произведений писателя, добиваясь этим большей правдивости и убедительности в обрисовке главного героя.Писательнице удалось показать неустанный интерес своего героя к социально-общественным и литературным вопросам, проследить историю создания первых произведений Достоевского, глубоко отразить творческие искания молодого писателя, искания, позднее принесшие ему мировую славу.
Исторические повести "Мститель" (1880), "Борьба Виллу" (1890) и "Князь Гавриил, или Последние дни монастыря Бригитты" (1893) занимают центральное место в творчестве Эдуарда Борнхёэ (1862–1923) — видного представителя эстонской литературы конца XIX века.Действие в первых двух произведениях развертывается в 1343 году, когда вспыхнуло мощное восстание эстонских крестьян против немецких феодалов, вошедшее в историю под названием "Восстания в Юрьеву ночь".События, описанные в третьем произведении, происходят во второй половине XVI столетия, в дни Ливонской войны, в ходе которой под ударами русских войск, поддержанных эстонскими крестьянами, рухнуло Орденское государство рыцарей-крестоносцев в Прибалтике.