Град Екатерины - [15]
Геннин показал рукой на выход. Все стали переглядываться. Михаэлис втянул голову в плечи. Татищев улыбнулся…
До этого берг-советник Михаэлис распорядился, несмотря на возражения Блюэра, прекратить работы на Мулянке якобы по причине бедности месторождений. Геннин, осмотрев рудники, приказал возобновить работы. Вскоре Михаэлис был переведен Геннином в Соль-Камскую, на Пыскорский медеплавильный завод.
Зима. Конец 1722 года
Наконец Геннин добрался и до главного пункта назначения. Встреча произошла в невьянской конторе Демидовых. Поздоровавшись, Геннин сразу обратился к Демидову:
— Подайте жалобу, расписав, какие вам от капитана Татищева обиды были, какая и в чем препона была вашему делу.
Демидов помолчал, подумал и ответил:
— Я передумал жалобу на Татищева подавать. Прощаю его. Молодой, горячий, неопытный. Что с него взять. Решил я простить его и на мировую пойти.
— Без воли Его Величества принять мировой челобитной не могу, так как прислан не мирить, а учинить сыск. Если вы будете отказываться от подачи жалобы, то всяк будет мнить, что виноваты вы и на горного начальника жалобу приносили напрасно.
Демидов не мог решить, как лучше поступить. Наконец он согласился:
— Хорошо, я подам вам письменное доношение с указанием претензий Татищеву.
— Пишите обстоятельно. Свидетелей ваших буду допрашивать сам. А пока представьте мне все документы по вашим заводам. Завтра поедем их смотреть. Прикажите не мешкать.
Геннин встал и вышел из кабинета. Демидов позвонил в колокольчик. Как из-под земли вырос Феоклистов.
— Слушаю, хозяин!
— Быстро собери все документы по нашим заводам и отнеси генералу. Будь поблизости от него. Выполняй все, что прикажет, и заботься как о себе самом. Нет, даже лучше. Прислали же пса на мою голову. Ох, Никитушка, попал ты в оборот!
— Что, крут генерал?
— С этим не договоришься. Служака до мозга костей. Порядок любит. Орднунг, мать твою! Ну все, давай шустри!
Феоклистов с испуганным лицом выбежал из кабинета. Никита сел за стол и глубоко задумался…
К чести де Геннина нужно сказать, что он провел справедливое расследование, невзирая на лица. Кроме Демидовых, генерал получил свидетельства о происшедшем от служащих Главного правления заводов. Мнения разных лиц позволили ему составить собственное представление о деле и вынести вердикт. Зимой 1722/1723 года де Геннин вернулся в Петербург и представил Петру I результат розыска. В поданном рапорте генерал полностью оправдал Татищева. Он писал: «К тому делу лучше не сыскать, как капитана Татищева. Я оного Татищева представляю без пристрастия, не из любви или какой интриги, а видя его в том деле правым и к строению заводов смышленым, рассудительным и прилежным. В случае, если решение по делу будет положительное, предлагаю оставить Василия Никитича во главе Главного правления заводов».
Таков был вердикт де Геннина… А в феврале пришел указ о строительстве на берегу Исети завода-крепости.
Зима, начало 1723 года
Катерина оторвала взгляд от окна, присела возле люльки с младенцем и стала с ним разговаривать:
— Скоро тепло будет. Поедем к тяте в Тобольск. Поедешь к тятьке, Журавлик? Поедешь? Ух ты, хороший ты мой. Красавчик ты мой. Весь в тятьку. И бровки-то у нас тятькины. И глазки-то. И носик-то у нас тятькин. И что там еще у нас?
Катерина засмеялась и потискала малыша. Тот загулил в ответ.
— А как сядем мы с тобой на лошадку да как поедем-поедем. Тятька тебя увидит — вот обрадуется-то. Вчерась письмо прислал. Все про тебя расспрашивает. Как, говорит, мой Журавлик поживает? Мамку слушает ли? Я ему написала, что слушает. И тяте поклон передает. Что, кушать хочешь, Василий Андреев Журавлев? Давай-давай, поедим. А то, не дай Бог. Тятька меня ругать будет. Скажет: «Ты почему, мамка, Васятку голодом морила? Нешто можно дитя без прокорму оставлять?» Что мы ему ответим? То-то! Ешь давай.
Катерина дала мальчику грудь. Он начал сосать. Катерина нежно улыбнулась ему и запела колыбельную…
Весна 1723 года
Большой обоз въехал в Уктус и остановился у здания Горного управления. Из передней кареты вышел де Геннин. Татищев — навстречу:
— Здравствуй, Виллим Иванович! Какие вести привез из столицы?
Геннин стоял и растирал затекшую поясницу:
— Указ о строительстве завода получил?
— Получил.
— Так каких тебе еще вестей надобно? По вашему с Демидовым делу сыск еще не закончен. Я свое сделал. Дальше Берг-коллегия разбираться будет да Сенат. Потом суд. Ждать надо. Ты мне вот что скажи, я сейчас, прежде чем сюда ехать, до будущей плотины крюк сделал. Где люди? Почему работа стоит? Отвечай!
— Виллим Иванович! А где я людей возьму! Заводчики своих не дают. Да еще с башкирами напасть. Требуют поселенцев наших убрать с их земель. Иначе грозят всех выгнать сами. Я что могу, то делаю. Но власти-то у меня никакой!
— Ладно, разберусь. Будут у тебя полномочия. Объявляю тебя своим помощником официально.
Геннин подошел к карете и крикнул:
— Можно выходить!
Из кареты вылезли два молодых человека в форме горных инженеров. Геннин представил их Татищеву:
— Вот, Василий Никитич. Клеопин Никифор и Гордеев Константин. Мои ученики. Мои глаза и уши. Прошу любить и жаловать.
Опубликованный в 1929 роман о террористе Б. Савинкове "Генерал БО" переведён на немецкий, французский, испанский, английский, польский, литовский и латышский. Много лет спустя, когда Гуль жил в Америке, он переработал роман и выпустил его под названием "Азеф" (1959). «На первом месте в романе не Азеф, а Савинков… – писала в отзыве на эту книгу поэтесса Е. Таубер. – Пришёл новый человек, переставший быть человеком… Азеф – просто машина, идеально и расчётливо работающая в свою пользу… Более убийственной картины подпольного быта трудно придумать».
В книге две исторических повести. Повесть «Не отрекаюсь!» рассказывает о непростой поре, когда Русь пала под ударами монголо-татар. Князь Михаил Всеволодович Черниговский и боярин Фёдор приняли мученическую смерть в Золотой Орде, но не предали родную землю, не отказались от своей православной веры. Повесть о силе духа и предательстве, об истинной народной памяти и забвении. В повести «Сколько Брикус?» говорится о тяжёлой жизни украинского села в годы коллективизации, когда советской властью создавались колхозы и велась борьба с зажиточным крестьянством — «куркулями». Книга рассчитана на подрастающее поколение, учеников школ и студентов, будет интересна всем, кто любит историю родной земли, гордится своими великими предками.
«Стать советским писателем или умереть? Не торопись. Если в горящих лесах Перми не умер, если на выметенном ветрами стеклянном льду Байкала не замерз, если выжил в бесконечном пыльном Китае, принимай все как должно. Придет время, твою мать, и вселенский коммунизм, как зеленые ветви, тепло обовьет сердца всех людей, всю нашу Северную страну, всю нашу планету. Огромное теплое чудесное дерево, живое — на зависть».
«Посиделки на Дмитровке» — сборник секции очерка и публицистики МСЛ. У каждого автора свои творческий почерк, тема, жанр. Здесь и короткие рассказы, и стихи, и записки путешественников в далекие страны, воспоминания о встречах со знаменитыми людьми. Читатель познакомится с именами людей известных, но о которых мало написано. На 1-й стр. обложки: Изразец печной. Великий Устюг. Глина, цветные эмали, глазурь. Конец XVIII в.
Во второй том вошли три заключительные книги серии «Великий час океанов» – «Атлантический океан», «Тихий океан», «Полярные моря» известного французского писателя Жоржа Блона. Автор – опытный моряк и талантливый рассказчик – уведет вас в мир приключений, легенд и загадок: вместе с отважными викингами вы отправитесь к берегам Америки, станете свидетелями гибели Непобедимой армады и «Титаника», примете участие в поисках «золотой реки» в Перу и сказочных богатств Индии, побываете на таинственном острове Пасхи и в суровой Арктике, перенесетесь на легендарную Атлантиду и пиратский остров Тортугу, узнаете о беспримерных подвигах Колумба, Магеллана, Кука, Амундсена, Скотта. Книга рассчитана на широкий круг читателей. (Перевод: Аркадий Григорьев)
Повесть «У Дона Великого» — оригинальное авторское осмысление Куликовской битвы и предшествующих ей событий. Московский князь Дмитрий Иванович, воевода Боброк-Волынский, боярин Бренк, хан Мамай и его окружение, а также простые люди — воин-смерд Ерема, его невеста Алена, ордынские воины Ахмат и Турсун — показаны в сложном переплетении их судеб и неповторимости характеров.