Гойя - [43]
Кстати о науке. Для интеллектуалов особенно занятно узнать, что любимец королевы, генералиссимус, герцог и князь оказался в это время еще и президентом испанской Академии наук, и этот факт немало говорит нам о состоянии испанских наук в это время. Тот факт, что он был еще и патроном-покровителем Академии художеств, подразумевается сам собой.
В сверкании новых слов, орденов и мундиров наш красавец как будто несколько захмелел и почему-то позволил впутать себя в ненужную, нелепую войну с Великобританией, вместо того чтобы поскорее солидаризоваться с Лондоном в противостоянии Парижу или пытаться играть на противоречиях великих держав и лавировать между Францией и Англией. В результате англичане осадили Кадис — главный порт королевства. С этой напастью пришлось долго и трудно разбираться и тратить на решение проблем силы и деньги. Какой смысл был в странных выходках любимца, никто не может сказать. Скорее всего, никакого особенного смысла не было: красавец-мужчина и лихой парень Годой был настолько опьянен своим сказочным возвышением, что не вполне отдавал себе отчет в том, что он делает или говорит на международной арене. Как говорится, его понесло, и он схлестнулся с англичанами. Может быть, сам потом удивился, как это так получилось.
В душе Гойи назревали тревоги и странные ощущения раздвоения реальности и нехороших ощущений в области внутреннего «я». На той стороне Пиренеев возвышался призрак Свободы, который становился все страшнее и кошмарнее. На этой стороне История смеялась над людьми на свой лад, давая им в руководители непригодных и неумелых, неуверенных в себе и чванливых вождей.
Отрадно спать, отрадней камнем быть, как это сказано в стихотворении Микеланджело. Того самого великого мастера, созданный которым купол собора в Риме несет на себе, согласно легенде, нацарапанное где-то на самом верху имя Франсиско Гойи. Теперь он уже не тот. Внутри поселились хворости, издевательские выходки собственного организма, унизительные слабости вчерашнего крепыша, бывшего драчуна, махо на пенсии.
Говорят притом, что художник Гойя в эти годы даже симпатизировал гвардейцу и сердцееду Годою. Такое вполне может быть. Наш мастер вообще интересовался выразительными характерами. Он приглядывался к физиономиям, к повадкам, к типам. Мануэль Годой, премьер-министр плюс генералиссимус плюс герцог и даже почему-то Князь Мира — это на редкость занятный и увлекательный тип. Выходец из низов, отважный и дерзкий махо, которому сказочно повезло! Сам Гойя хотел быть таким в прежние, более молодые годы, и потому он присматривался к временщику, обладателю пышных и диковинных титулов, с каким-то личным интересом. Художник — он специалист по людям, временам, событиям и нравам. А тут такая колоритная особь, такой случай, такая биография!
Цветистая риторика утешала короля и сеньору Марию Луизу, которая была в королевском семействе самым политически активным элементом. Но ее активность ограничивалась, по сути дела, доверием и постоянными апелляциями к красавцу Мануэлю Годою, новоявленному Князю Мира. Возможно, стареющая сеньора пыталась отвлечь своего любимца от его многочисленных связей с дамами света, авантюристками и другими представительницами прекрасного пола. Займись лучше политикой, милый друг — давала она ему понять (а может быть, и прямо говорила). Но ничего хорошего из этого, как мы видим, не получалось.
Вряд ли нужно приводить здесь донжуанский список этого человека. Народ Испании и даже правящие классы простили бы ему донжуанство как таковое, ибо этот порок некоторым образом украшает мужчину в глазах других мужчин — и даже, как ни удивительно, многих женщин. Но Годоя стали всенародно освистывать при его появлении на корридах, его терпеть не могли ни родовитые аристократы, ни грамотные правительственные технократы. Он явно двигался куда-то не туда. Пускай он потаскун, так был бы дельным человеком! Но он вытворял очевидные нелепости.
Бурлеск, фарс и клоунада, причудливые гримасы политики возникали на горизонте. Мадрид празднует сомнительные победы новоявленного Князя Мира, англичане распоряжаются в Кадисе, а что делать с большой французской проблемой, вообще непонятно. На троне и возле трона обретаются какие-то тролли, сказочные уродцы.
СОН РАЗУМА
До поры до времени художник не понимает, какими способами и в каких формах он мог бы отозваться на эту новую реальность, на причудливые гримасы политической действительности и факты испанской жизни.
Какая новая живопись, какие новые формы или образы были бы адекватны этому безумному миру, этим гримасам бытия?
Он рисует для себя, и возникает серия рисунков под общим названием «Сновидения». Отклик на вызов времени образуется именно в графических формах. Вскоре эти рисунки и наброски прорастут, разовьются и объединятся в серию офортов под названием «Капричос» — то есть капризы или причуды, странные гримасы жизни. Такой жанр иронической графики уже существовал в искусстве Италии и Франции. Мы с вами помним о гравюрах Жака Калло под общим названием «Каприччи». В жанре «капризов» любил рисовать и Тьеполо, итальянец, работавший в Испании даже более, чем в других странах Европы.
Василий Васильевич Кандинский (1866–1944) — один из самых ярких и оригинальных мастеров искусств XX века. Его главным достижением считается абстрактная живопись, относимая к золотому фонду авангардного искусства. Кроме того, он был незаурядным литератором, драматургом и театральным режиссером, теоретиком искусства и педагогом, разработавшим свою методику преподавания искусств. В книге предлагается психологический портрет художника, погруженного в сомнения и поиски, внутренние коллизии, трудные отношения и споры с временем и современниками.
Яркая, насыщенная важными событиями жизнь из интимных переживаний собственной души великого гения дала большой материал для интересного и увлекательного повествования. Нового о Пушкине и его ближайшем окружении в этой книге – на добрую дюжину диссертаций. А главное – она актуализирует недооцененное учеными направление поисков, продвигает новую методику изучения жизни и творчества поэта. Читатель узнает тайны истории единственной многолетней, непреходящей, настоящей любви поэта. Особый интерес представляет разгадка графических сюит с «пейзажами», «натюрмортами», «маринами», «иллюстрациями».
В книге собраны очерки об Институте географии РАН – его некоторых отделах и лабораториях, экспедициях, сотрудниках. Они не представляют собой систематическое изложение истории Института. Их цель – рассказать читателям, особенно молодым, о ценных, на наш взгляд, элементах институтского нематериального наследия: об исследовательских установках и побуждениях, стиле работы, деталях быта, характере отношений, об атмосфере, присущей академическому научному сообществу, частью которого Институт является.Очерки сгруппированы в три раздела.
«…Митрополитом был поставлен тогда знаменитый Макарий, бывший дотоле архиепископом в Новгороде. Этот ученый иерарх имел влияние на вел. князя и развил в нем любознательность и книжную начитанность, которою так отличался впоследствии И. Недолго правил князь Иван Шуйский; скоро место его заняли его родственники, князья Ив. и Андрей Михайловичи и Феодор Ив. Скопин…».
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.