Говорю от имени мертвых - [55]

— Здравствуйте, Михаил Григорьевич, рад, что вы живы и относительно здоровы, — он, как ни в чём не бывало, устроился на стуле рядом с моей кроватью и продолжил разговор. — Вы уж извините, время поджимает, не до политесов и разговоров по душам. Буду прямолинеен — мне нужна полная информация о том, что вы обсуждали с Седым и Клещом относительно алмазов.

Всё-таки я был прав, он не тот, за кого себя выдаёт. Интересно, Николай из его своры или просто вместе работают?

— Чтобы вам думалось продуктивнее, должен сказать, что Светлана Васильевна сейчас как раз в той самой комнате, где были девочки. Надеюсь, с памятью у вас всё в порядке — если будете упорствовать, убивать её никто не будет, про неё просто забудут.

Мне бы хотя бы на мгновение вернуть силу, я бы успел убить его на месте, но Светка останется там навсегда, ведь никто, кроме меня и капитана не знает точного расположения двери и способа её открывания.

— Я вас понимаю, Михаил Григорьевич, но дело в том, что тот психотропный препарат, что я ввёл, не даёт вам шансов промолчать — вы будете говорить правду, только правду и ничего кроме правды. Я буду задавать вопросы, а вы чётко и подробно на них отвечать. Итак, о чём вы разговаривали с Седым, что его интересует?

Удальцов был совершенно прав, сопротивляться я не мог, сознание помимо моей воли выталкивало нужные воспоминания и слова лились потоком. Впрочем, какую пользу это могло принести капитану, если в его приказе отсутствовал самый важный фрагмент, делающий мои слова неполными — он забыл про понятие «всю правду»! То есть, я мог совершенно спокойно, даже находясь под действием препарата, умолчать о том, чего даже Седой не знает. Это меня немного радовало.

Получив желаемое, капитан выключил диктофон и задумался.

— Ну, что же, выглядит вполне правдоподобно, Михаил Григорьевич, — он явно был доволен услышанным, — но у меня для вас ещё один маленький сюрприз, которому, надеюсь, вы будете рады.

Он приоткрыл дверь и коротко кинул «Заходи!». В палату вошёл Панкрат. Выглядел он не очень уверенно, справедливо опасаясь, что своими действиями может спровоцировать прилипалу.

— Миша, я тут ни причём, это всё он, — поспешил откреститься от происходящего Панкрат, — ты же понимаешь, я к тебе никак и никогда!

— Да, вот, кстати, — оживился капитан, явно понимающий о чём идёт речь, — нужно убрать эту метку-прилипалу с нашего общего друга, она очень мешает работе! Это нужно сделать, Михаил Григорьевич, иначе. ну, вы понимаете, о чём я говорю?

— Не могу, — не скрывая радости, ответил я, — ваш препарат меня полностью блокирует. Можете у него спросить, если не верите. Отвечать на вопросы — да, что-то делать — нет. Удалите препарат, и я попробую что-то сделать, если получится, конечно, — честно предупредил я, понимая, что даже установка прилипалы не была моей заслугой.

Панкрат быстро кивал головой, подтверждая сказанное мной. Капитан недоверчиво поглядывал на нас обоих, не зная кому верить.

— Вы же понимаете, Михаил Григорьевич, что любые ваши попытки как-то повлиять на наших сотрудников, на меня или нашего эксперта Панкрата, закончатся плачевно для вашей супруги. Поэтому, давайте не играть в героя — это вообще не ваша игра, но вы нам можете быть полезны, а мы будем вам признательны. Очень надеюсь на понимание и содействие! И бежать тоже не пытайтесь — здесь четвёртый этаж, за дверью хорошо обученные и физически крепкие ребята при оружии, имеющие приказ стрелять на поражение. Мы вернёмся утром и продолжим наш разговор!

Они ушли, оставив меня в ужасном состоянии. Препарат продолжал действовать, мешая думать здраво. Мысли толкались, как пассажиры в электричке, не давая сосредоточиться на самом важном — как спасти Светлану и убраться подальше от этого кошмара? Даже сон не принёс покоя, продолжая мучить ужасными сценами смерти близких мне людей.

Едва я оделся и обулся, как мне накинули непрозрачный мешок на голову и куда-то повели. Рядом со мной тащили ещё кого-то, судя по голосу, моего лечащего врача, дежурившего именно сегодня. Действие препарата не выветрилось до конца, я более чётко воспринимал действительность, но не мог использовать ни одной из своих возможностей для противодействия или хотя бы выяснения причин нашего похищения.

Нас затолкали в машину, хлопнули двери, и мы куда-то помчались. Полная неизвестность, молчание, машина, мотыляющася из стороны в сторону на кочках и колдобинах — что происходит? Очередная попытка надавить на психику, заставить работать с Панкратом? Да, чёрт с вами, я готов работать на кого угодно, только отпустите нас со Светланой! И зачем им врач? Нет, это не Удальцов, ведь они расправились с его людьми!

— Заводите их в дом, — услышал я голос Седого, — снимайте балахоны. Добро пожаловать, Михаил Григорьевич в новые хоромы, не побрезгуйте нашим угощением!

Мы с доктором стояли посреди просторной, ярко освещённой комнаты, щурясь и моргая.

— Доктор, подготовьте новую палату для Михаила Григорьевича и постарайтесь, как можно быстрее очистить его от всякой дряни.

Крепкие помощники Седого, взяв врача под руки, увели в другую комнату.