Говорят «особо опасные» - [20]
Еще об освобождении политзаключенных. Ничтожный и непоследовательный процесс. Больная раком Ася Великанова получила разрешение слишком поздно, так же как и жена профессора Наума Меймана — Инна Китросская, которая скончалась сразу после прибытия на лечение в США.
Разве полученные ими разрешения — акты гуманности? Нет, скорее — преступления и убийства. Ничего другого пока делать не умеют, не научились. Поездка Литвиновых к сыну после их обращения к Эдуарду Шеварднадзе — не правило, а исключение.
Считать ли ничтожность перемен фальшью руководства? Мне это не интересно. Мне не интересно, почему Горбачев принимает хорошие решения и почему они плохо выполняются. Какая мне разница (или миллионам замученных в лагерях), чего хотел Сталин.
Хочу ли я принять участие в гласности? — Да! Но в процессе реализации идей гласности. Эти идеи были моим идеалом начиная с 60-х годов. Рада, что смогу теперь отстаивать свои идеалы без риска. А если не удастся без риска, то — с риском! Конкретные планы пока еще обдумываю. Торопливость в осуществлении мечты неуместна. Считаю неправильным не изменить линию поведения в новых условиях, сохраняя, естественно, те же убеждения. Повысилась степень ответственности.
Вопрос: Происходят ли изменения в области прав человека, что нужно сделать в этом направлении сегодня?
Ответ: Ответить исчерпывающе трудно. Скажу о нерешенных проблемах в области прав человека. Не решена проблема открытости общества, свободы контактов с миром. В частности, нет свободных поездок за границу и обратно. На эту тему почти не говорят, нет гласной и честной дискуссии. Я не вижу объективных препятствий для решения такого наиважнейшего вопроса. Человек должен иметь право беспрепятственно покидать свою страну, и неважно, насовсем или временно, независимо от национальности, наличия или отсутствия родственников.
До сих пор не решен вопрос о возвращении на родину крымских татар, они продолжают подвергаться геноциду и не восстановлены в правах, которых их лишил Сталин.
Есть еще один вопрос. Решения его я не знаю, но он очень важный и угрожающий — национальный вопрос. Культурная и хозяйственная автономия республик существует на фоне национализма. Если сейчас не решить этот вопрос, он может стать для страны роковым. Всплески волнений мы уже наблюдаем: выступления в Прибалтике, протесты крымских татар, евреев, немцев и др. Но первоочередной и неотложной осталась проблема освобождения политзаключенных.
Вопрос: Каковы ваши ближайшие планы, общественные и житейские?
Ответ: Общественные планы обдумываю, конкретно не могу ответить. Житейские — вырастить и воспитать младшего сына, которому 14 лет. При моих обстоятельствах — совсем непростая задача.
С 1989 г. Л. И. Богораз — Член Московской Хельсинкской группы.
Вопрос (июнь 1999 г.): Как вы оцениваете положение в России сегодня?
Ответ: Конечно, десять лет назад настроение у меня было более оптимистичное, чем сейчас, но, несмотря на все издержки, я не потеряла надежду на то, что страна будет жить лучше.
Движение вперед замедляется, поскольку многие слои общества, например интеллигенция, трудящиеся, правозащитники, еще не нашли свое место в новой ситуации. Но я надеюсь, что найдутся люди, которые будут честно и ответственно работать на благо страны. Сегодня я мало вижу таких людей, однако испытываю симпатию к тем, кто принял на себя первые удары после смены системы, например Гайдар и Чубайс. Они знали, на что шли, и не отказались от ответственности за свои действия. Власть и ответственность — вещи связанные.
В 1996 году я голосовала против всех, поскольку выдвигались люди, которые хотели только власти и не желали нести ответственности.
Сегодня меня больше всего огорчает нестабильность жизни, в том числе политическая нестабильность в обществе.
Сегодняшняя власть — временная. Что касается предстоящих выборов, то я в недоумении. Не знаю, за кого голосовать. Ни за одного не хочется. Я не приемлю принцип выбора из двух зол. Скажем, столичный мэр Юрий Лужков. Хороший завхоз, и это очень важно, но недостаточно, чтобы возглавить страну. Не вижу я пока и кандидата, за которого хотелось бы проголосовать, и от команды президента.
Григорий Явлинский представляется мне ненадежным, по-моему, он приспосабливается к конъюнктуре. Властную конъюнктуру он не принимает, а вот общественную держит в уме.
У меня вызывает отвращение «война компроматов», которая разворачивается в печати и по телевидению в преддверии выборов. Если в начале перестройки СМИ сыграли положительную роль, то сейчас они в основном занимаются бесстыдной манипуляцией, не имеющей ничего общего со свободой слова.
Я просто чувствую себя марионеткой. Во время президентских выборов 1996 года речь шла не о качествах Ельцина или Зюганова. СМИ просто «заставляли» людей голосовать за Ельцина. Это было непереносимо.
Сейчас складывается похожая ситуация. Нас лишают выбора, ведь без выбора можно оставить разными пу-тями. Не только тем, что имеется один кандидат, как было в советские времена, но и тем, что при наличии нескольких кандидатов тобой манипулируют.
