Готтленд - [5]

(Когда ему будет восемьдесят восемь, я спрошу у его американской секретарши, можно ли задать шефу кое-какие вопросы. «Да, — отвечает она. — Лучше всего, чтобы вопрос был один и по существу».

Я пишу мейл: «Уважаемый пан Батя, как жить?»

«Нужно хорошо учиться, — отвечает пан Томик. — Смотреть на мир широко открытыми глазами. Не повторять ошибок и делать из них выводы. Честно трудиться и преследовать не только свою выгоду. Это ведь не так трудно, верно?»)

Год 1925. «Батя-мен»

Томаш Батя открывает свою первую школу. Он вынужден это сделать. «В нашей стране, — поясняет он, — неизвестны случаи, чтобы даже самые лучшие учителя становились миллионерами. Чаще всего они бедны».

Итак, он дает объявление, что примет шестьсот мальчиков в возрасте четырнадцати лет. Так появляется его Школа молодых мужчин. Ученик этой школы должен сам обеспечивать себя материально. Восемь часов в день он трудится на фабрике, зарабатывая на еду, интернат и одежду, четыре часа учится. Получать какую бы то ни было денежную помощь от родителей запрещено. В неделю ученик получает сто двадцать крон, семьдесят из которых тратит, а остальное откладывает на счет. Все продумано таким образом, чтобы, когда молодой мужчина в двадцать четыре года вернется с армейской службы к Бате, на его счету было сто тысяч крон. Воспитатели в интернатах проверяют записи расходов, а также следят, чтобы мальчики держали руки поверх одеяла. Часто проводятся беседы о гигиене и онанизме.

Руки поверх одеяла будет держать и признанный в 1952 году лучшим спортсменом мира Эмиль Затопек. А также прославившийся (через сорок лет) писатель Людвик Вацулик и выдающийся представитель чешской «новой волны» в кинематографе (через сорок лет) режиссер Карел Кахиня. Режиссер начнет у Бати с должности подметальщика, а закончит профессиональным чертежником. «Я был “Батя-меном”, — скажет он в начале XXI столетия. — Знаете, в Злине я научился бороться со страхом».

Каждый ученик Бати — «Батя-мен».

Звание «Батя-мен» можно заслужить послушанием и трудом.

Сентябрь 1926 года. Молоко

Томаш доволен собой: он окончил только начальную школу, у него нет никаких титулов, если не считать надписи «шеф» на дверях кабинета, а он уже автор первого учебника «Как стать богатым».

Открывается Торговая академия Томаша Бати.

Томаш Батя колотит по столу ботинком, когда один из студентов на заработанные своим трудом деньги отправился на машине в Прагу на выступление американской танцовщицы Джозефины Бейкер — пионерки стриптиза.

С того дня и впредь рабочим и студентам нельзя засиживаться в пивных. Распитие алкоголя на территории Злина запрещено; рекомендуется молоко.

1926–1929. Шахматы

Через восемь лет после Великой Октябрьской революции Томаш Батя начинает свои эксперименты капиталистическим обществом. Он строит для жителей Злина девятиэтажный Общественный дом с гостиницей (после войны гостиница «Москва») и распоряжается, чтобы на первом этаже рядом с рестораном не было никаких кафе и винных погребков, а были зал для игры в настольный теннис, кегельбан и зал для игры в шахматы («ибо нужно непрестанно думать»).

Люди уже не будут работать по восемь часов, с 7.00 до 15.00.

Теперь они будут работать до 17.00, зато с 12.00 им положен двухчасовой перерыв. Женщины могут вернуться домой и приготовить обед, но Батя не видит в этом смысла, так как он построил большие столовые и универмаг, в котором есть все. «Женщины, — говорит он в своей речи, — вам не нужно будет заниматься даже домашними заготовками, Батя сделает их за вас».

Мужчины и женщины во время перерыва могут делать все, что захотят, однако рекомендуется следующее:

отдыхать, лежа на газонах на площади Труда (в хорошую погоду);

не предаваться безделью (лучше всего читать, с одной, однако, оговоркой: НЕ ЧИТАЙТЕ РУССКИЕ РОМАНЫ — гласит придуманный Батей лозунг на стене цеха по обработке шерсти. Почему? Ответ Бати на стене резинового цеха: РУССКИЕ РОМАНЫ УБИВАЮТ РАДОСТЬ ЖИЗНИ);

в плохую погоду ходить в кино (в центре города Батя уже построил самый большой в Центральной Европе кинотеатр на три тысячи мест, где билет стоит одну — символическую — крону);

те, кто опаздывает на работу, обязаны во время перерыва отрабатывать у станка свои задолженности.

Профсоюзы и Коммунистическая партия Чехословакии утверждают, что на самом деле Батя придумал этот перерыв специально ради дополнительной дармовой работы. Забастовки подавляются, а их участников без разговоров увольняют с фабрики.

Год 1927. Сигналы

Пресса пишет о необычайно высоком потреблении молока в Злине и о поразительном — для пивной страны — отсутствии интереса к алкоголю. Один автомобиль там приходится на тридцать пять жителей — это самый высокий показатель во всей Чехословакии.

Рационализации подвергается все: чтобы не приходилось, вызывая начальников цехов к телефону, перекрикивать машины, звонок подает сигналы азбукой Морзе. У каждого начальника свой сигнал, который он слышит даже в туалете. Фабричные цеха имеют собственные номера — потеряться невозможно. Все двери в зданиях тоже пронумерованы. Номера имеют даже улицы на территории фабрики.