Готская Испания - [67]
Подавление восстаний багаудов не означало прекращения борьбы общинников, сервов и зависимых крестьян против крупных землевладельцев и формировавшегося в стране нового государства.
Вестготские короли еще в V в. обнаружили намерение оказывать поддержку правящим кругам галло- и испано-римского общества, когда те стремились подавить сопротивление эксплуатируемых масс населения. Готские власти пресекали какие-либо произвольные нарушения прав собственности римских посессоров на их земли и рабов[1220]. Для розыска беглых рабов был определен пятидесятилетний срок давности вместо римского тридцатилетнего[1221]. В Бревиарий Алариха II были внесены положения римского права о карах за возбуждение мятежа[1222]. Согласно Вестготской правде, войска предназначены не только для ведения войн с иноземным врагом, но и для внутренних надобностей. В ряде случаев судья мог обращаться за военной помощью к комиту[1223].
Свободные и несвободные испано-римские земледельцы вели в VI в. упорную борьбу против нового государства, выражавшего интересы главным образом {244} магнатов, римских и готских. В 70-х годах борьба эта на юге Испании перешла в открытое восстание. Установлению здесь готского господства активно сопротивлялись и некоторые города (в особенности Кордова), использовавшие пребывание в этой части полуострова византийских войск. Но главной движущей силой восстания, по-видимому, было все же крестьянство. Только преодолев его длительное сопротивление, Леовигильд сумел справиться со всеми остальными участниками движения[1224].
У нас нет данных о самостоятельных вооруженных выступлениях рабов в V–VII вв. Известно, однако, что рабы широко применяли пассивное средство сопротивления своим господам — бегство. Вестготская правда квалифицирует как «мятежное упрямство» (contumacia rebellionis) попытки сервов использовать для освобождения право церковного убежища[1225].
Во время войн и междоусобиц это бегство рабов и колонов принимало массовый характер. Так было, когда на территорию Южной Галлии и Испании в начале V в. вторглись аланы, вандалы и свевы, а затем и вестготы. Устанавливая пятидесятилетний срок давности для розыска беглых, король Эйрих, очевидно, намеревался распространить закон на сервов и колонов, оставивших своих господ именно в этот период[1226].
Нечто подобное происходило и в галльских владениях вестготов во время войны между ними и франками в 507 г. Теодорих Остготский, вмешавшись в нее, предписал своим полководцам в Южной Галлии восстановить порядок и без всяких колебаний (sine aliqua dubitatione) вернуть беглых их прежним господам[1227]. Во {245} второй половине VII в. бегство сервов от своих хозяев приобрело весьма внушительные размеры[1228].
Положения римского права о мятежах готскими королями были расширены и детализированы. Вестготская правда требует, чтобы зачинщик мятежа был подвергнут позорной каре — публичному наказанию плетьми, считался обесчещенным (infamia notatus) и принужден был сообщить имена своих соучастников. Все они, как свободные люди, так и сервы, тоже наказываются плетьми[1229]. Характерно, что возможными участниками мятежа называются рядом друг с другом — свободные и сервы.
Борьба, которую общинники и зависимые крестьяне вели со своими господами крупными землевладельцами, а также с государством, объективно была направлена как против пережитков рабовладельческого строя, еще сохранявшихся в экономике и праве, так и против складывавшегося феодального землевладения и формировавшегося раннефеодального государства. Вестготские короли выступили активными поборниками интересов испано-римских магнатов. Это естественно: собственные устремления королей и готской знати, ставших владельцами поместий, хозяевами рабов и колонов, во многом совпадали с интересами этой местной знати. Опираясь на войска, набиравшиеся из готских крестьян, короли подавили в V–VI вв. восстания римского сельского люда, колонов и рабов. Впрочем, столетием позднее готские общинники оказались почти в таком же положении, как и местные.
В источниках отсутствуют данные об открытых выступлениях закрепощаемого крестьянства, колонов и сервов против господствующего класса в VII в. Но о том, что социальные столкновения продолжались, косвенно {246} свидетельствуют упоминания источников о «мятежном плебсе».
Вестготское официальное право и постановления церковных соборов провозглашают анафему тем, кто попытается захватить власть в государстве с помощью бунтующего народа[1230].
Некоторые историки утверждали, что королевская власть в Вестготском государстве якобы покровительствовала крестьянам[1231]. В отдельных случаях стремление предотвратить новые социальные конфликты, а также сохранить более или менее широкий контингент свободных земледельцев, необходимых для пополнения войска, действительно послужило причиной издания законов и постановлений, напоминавших магнатам, чиновникам и епископам о необходимости «снисхождения» к «беднякам»
