Готская Испания - [65]
В вестготской формуле наделения церкви имуществом имеется характерная оговорка, гласящая, что {234} епископу не будут принадлежать никакие права на него (absque episcopali impedimento)[1186].
В первой половине VII в. соборы более ясно определяют объем прав епископов в отношении дохода с приходских и частных церквей. IV Толедский собор установил, что епископы могут получать треть их доходов (от приношений верующих, оброков, урожая, собираемого в церковных владениях)[1187]. О ее назначении в постановлении собора не было сказано. VII Толедский собор в 646 г. подтвердил постановление Второго Бракарского собора (относительно взимания епископами двух солидов в год)[1188]. Но IX Толедский собор высказался по этому поводу гораздо определеннее: епископ отныне мог произвольно распоряжаться третью, получаемой от приходских церквей[1189]. Однако претензии епископов на треть доходов церквей диоцеза, по-видимому, не были удовлетворены.
Как уже говорилось, епископские притязания встречали ожесточенный отпор приходского духовенства и владельцев церквей. В документах соборов отмечается, что аббаты и пресвитеры не повинуются своим епископам; им наносятся оскорбления во время объездов диоцезов[1190]. Правда, нередко и епископы применяли силу, для чего использовали своих сервов[1191]. Но перевес в подобных конфликтах был все же, очевидно, на стороне светских магнатов, располагавших дружинами и обладавших уже значительной властью на территории, где находились их владения. {236}
Собор в Эмерите в 666 г. снова потребовал от епископов отказаться от взимания с приходских церквей трети их доходов с тем, чтобы эти средства шли на ремонт церквей[1192]. А в самом конце VII в. XVI Толедский собор напоминал епископам, что, получая от церквей прихода трети, они должны на эти суммы поддерживать церкви в исправном состоянии[1193].
Что касается остальных двух третей церковных доходов, то вопрос о них вообще оставался вне поля зрения участников соборов. Эти доходы, судя по актам Бракарского собора, делились между владельцами церквей и местным духовенством[1194]. За основателями частных церквей оставалось также право назначения в них клириков, хотя оно получало силу лишь после утверждения епископами[1195]. Назначение епископом священника в такую церковь, произведенное без согласия ее владельца, считалось недействительным[1196]. На деле основатели церквей пользовались их достоянием свободнее, чем это допускалось официальным правом. Частная церковь, по-видимому, рассматривалась как собственность ее владельца, которой он мог неограниченно распоряжаться по своему усмотрению, передавать по наследству, осуществлять ее отчуждение в любой форме. Характерно, что в IX–XI вв. в Астурии и Леоне сеньоры свободно продавали свои церкви[1197].
В феодализации церкви важную роль играли миряне.
Еще арианская готская церковь в Галлии и Испании практиковала раздачу своих земель тем светским лицам, которые вступали под ее патроциний[1198]. Такого рода сделки совершались и католической церковью[1199]. При церквах и монастырях постоянно жили миряне из ближайшего окружения епископов и аббатов. Постановление {237} церковного собора в Эмерите называет среди возможных расхитителей имущества умершего епископа знатных и незнатных свободных людей, воспитанных во владениях данной церкви[1200]. Собор в Цезареавгусте отметил, что аббаты принимают в монастыри мирян как бы под патроциний, а затем вновь принятые начинают притеснять монахов[1201].
Иногда светские магнаты сооружали монастыри в своих виллах и оставались там со своими семьями и сервами; они не желали, однако, подчиняться монастырской дисциплине и не отказывались от своего имущества[1202].
Х Толедский собор запретил епископам предоставлять своим родственникам и близким возможность получать доходы с церквей и монастырей[1203]. Интересно также, что некоторые епископы в VII в. назначали экономами своих церквей мирян, что было осуждено и запрещено соборами[1204].
На основании всего вышеизложенного можно сделать следующие выводы о положении церкви в готской Испании. Стремление епископов умножить свои имения и свои доходы, присваивая церковное имущество, особенно сервов и либертинов, а также взимая побор с приходских и частных церквей; расширение практики основания частных церквей светскими магнатами; столкновения епископов с этими землевладельцами, а также с приходским и черным духовенством из-за доходов от церквей и монастырей — столкновения, которые по сути {238} являлись не чем иным, как борьбой за перераспределение ренты, взимаемой с непосредственных производителей (сервов, либертинов, колонов, мелких прекаристов); частичная раздача церквами своих земель во владение светским людям, находившимся под их патроцинием, — все это признаки начинавшейся феодализации испанской церкви в VI–VII вв. {239}
