Государство Волжская Болгария: историко-правовой очерк - [133]
Государство Волжская Болгария было закономерным и в целом прогрессивным этапом не только в истории болгар, но и всех народностей, проживающих на территории государства. Эта эпоха была противоречивой: исполненной традиционности и новизны, нищеты и богатства, рыцарственности и унижений, жестокости и милосердия, бездн и величия человеческого духа. Поэтому нельзя оценивать государство Волжская Болгария однозначно, либо как бесплодное «безвременье», «темные времена», либо как идеальный «золотой век» для народов.
Государство и право Волжской Болгарии в комплексе заслуживают дальнейшего углубленного изучения и как самоценное историческое явление, и как важная ступень развития цивилизации Волжской Болгарии.
Государство Волжская Болгария, право государства исчезли раз и навсегда. Восстановить каким-либо образом государства Волжская Болгария попыток не было, поскольку не было объективной возможности заново создать политико-территориальную организацию публичной власти государства Волжская Болгария, делающей свои веления обязательными для всех на всей территории государства. Она была разгромлена и полностью заменена на публичную власть татаро-монголов.
А куда исчезли болгары, народ, создавший государство Волжская Болгария? Трудно допустить, чтобы народ, живший в историческое время и достигший в своем развитии сравнительно высокого уровня культуры и цивилизованности, вдруг на глазах соседей потерял свое название, да и сам исчез вместе с ним. Болгары не были собирательным словом, а были одним из тюркских народов, который вышел из Центральной Азии, проживал на Северном Кавказе (Империя Аттилы, Великая Болгария, Хазарский каганат и т. д.). Болгары не исчезли, а только поменялось самоназвание народа: болгар начиная с XVI века стали называть чувашами. Болгарский этнос и этнос чувашский имеют одинаковые объективные и субъективные признаки, позволящие характеризовать их как один и тот же народ: кровное родство и происхождение, единый язык, одинаковые культура, способы ведения сельского хозяйство, территория проживания, самосознание, внешний вид, склад ума и другое. Ни один народ в современности, как в России, так и в мире, кроме чуваш, не обладает одновременно в совокупности вышеперечисленных объективных и субъективных признаков, чтобы выделить их как потомков Волжских болгар, несмотря острое желание отдельных представителей некоторых народов России быть признанным потомком Волжских болгар.
Теорию происхождения чуваш как потомков Волжских болгар были выдвинуты и доказаны отнюдь не только представителями чувашского народа, а впервые были выдвинуты и доказаны русскими и иностранными исследователями, поддержаны известными татарскими учёными, что должно исключать предубежденность предвзятое отношение отдельных представителей Поволжских народов к данной теории. Впервые о болгарском происхождении чувашей написал в XVIII в. В. Н. Татищев в своём труде «История Российская»: «Вниз по реке Волге чуваши, древние болгары, наполняли весь уезд Казанской и Симбирской», «Чуваши, народ болгарской, около Казани», «Вниз по Каме жили биляры, или болгары, и чолматы… ныне остатки их чуваша, которых и вниз по Волге довольно»; «Оставшие болгарские народы чуваш»; «Закон у них [болгар] был брахманов, как выше сказано, что ещё в остатках их видимо, ибо о перерождении душ из одного в другое животное нечто чуваши верят»[325].
В 1840-х годах чешский учёный П. И. Шафарик, ссылаясь на данные исторических источников, заключил, что чуваши – потомки волжских болгар. В 1863 году татарский учёный Хусейн Фейзханов опубликовал статью «Три надгробных болгарских надписи», в которой представил научной общественности результаты расшифровки болгарских эпитафий чувашскими словами.
На основе данных, представленных Х. Фейзхановым, Н. И. Ильминский опубликовал статью о чувашских словах в болгарском языке.
После публикации в 1866 году «Именника болгарских царей» академик А. А. Куник заявил в печати, что в чувашах он видит остатков волжских болгар, что чуваши «задолго до вторжения татар» поселились в Среднем Поволжье, с чувашами связаны «хагано-болгары на Дунае, чёрные болгары на Кубани»[326].
Венгерский учёный Б. Мункачи, на основе сведений, собранных им в ходе научной экспедиции в чувашские селения Симбирской и Казанской губерний, опубликовал три статьи о болгаро-чувашских словах в венгерском языке и подтвердил выводы академика А. А. Куника.
Профессор Казанского университета И. Н. Смирнов в книге «Черемисы» исследовал заимствованные восточными и западными марийцами чувашские слова. В выводах он указал, что болгарский язык соответствовал чувашскому языку, что в Волжской Болгарии сложилась болгарская цивилизация, оказавшая огромное этнокультурное влияние на марийцев[327].
В 1897 году финский учёный Х. Паасонен издал труд «Тюркские слова в мордовском языке», в котором рассматривал главным образом чувашские заимствования, свидетельствующие о болгарском влиянии[328].
В комплексном историко-лингвистическое исследовании Н. И. Ашмарина «Болгары и чуваши», опубликованном в 1902 году, обобщены все известные к началу XX в. сведения о болгарах и сделаны следующие выводы: 1) «Язык волжских болгар тождествен с современным чувашским»; 2) «Современные нам чуваши представляют из себя не что другое, как прямых потомков волжских болгар»; 3) «Смешение тюркских болгар с жившими по соседству с ними финнами и обращение их в особую смешанную расу, которая, однако, сохранила болгарский язык и болгарское национальное название (чуваш), началось весьма рано, во всяком случае, ранее X века. Не будет никаких препятствий к тому, чтобы считать тех болгар, которые жили на Волге, весьма близкими по их этническому составу к современным чувашам»
Этнограф и историк Дмитрий Оттович Шеппинг (1823–1895) проводил фундаментальные для своего времени сравнительные исследования славянских мифов с другими индоевропейскими мифологиями, прежде всего балтской, пытался проследить этапы развития славянской мифологии, глубинные взаимосвязи между языком, бытом и художественным творчеством славянских народностей, выявить и осмыслить специфику славянских мифологических представлений.
История Невского края начинает свой отсчет не с 16 мая 1703 года — времени основания Санкт-Петербурга, — а с глубокой древности, с момента возникновения здесь центров торговли и пути «из варяг в греки». Автор прослеживает влияние исторических событий на судьбу Невского края, перекрестка Европы и Азии, указывает на отражение их в судьбе Петербурга. В основе книги — разработанная автором образовательная программа для средней школы, ее дополняют иллюстрации, карты, методические материалы. Книга адресована педагогам, студентам, школьникам, а также всем интересующимся историей.
В начале 1930-х гг. примерно шесть с половиной тысяч финнов переехали из США и Канады в Советскую Карелию. Республика, где в это время шло активное экономическое и национальное строительство, испытывала острую нехватку рабочей силы, и квалифицированные рабочие и специалисты из Северной Америки оказались чрезвычайно востребованы в различных отраслях промышленности, строительстве, сельском хозяйстве и культуре. Желая помочь делу строительства социализма, иммигранты везли с собой не только знания и навыки, но еще и машины, инструменты, валюту; их вклад в модернизацию экономики и культуры Советской Карелии трудно переоценить.
Первое правовое исследование в отечественной науке, посвященное юридическим аспектам организации и деятельности Парижского Парламента на протяжении всего времени его существования.
Степан Иванович Шешуков известен среди литературоведов и широкого круга читателей книгой «Александр Фадеев», а также выступлениями в центральной периодической печати по вопросам теории и практики литературного процесса. В настоящем исследовании ученый анализирует состояние литературного процесса 20-х – начала 30-х годов. В книге раскрывается литературная борьба, теоретические споры и поиски отдельных литературных групп и течений того времени. В центре внимания автора находится история РАПП.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.
На рубеже 1962/1963 гг. СССР на неопределенный срок отложил проекты заключения германского мирного договора и превращения Западного Берлина в «вольный город». Летом 1964 г. советская дипломатия окончательно перешла от идеи «вольного города» к концепции «самостоятельной политической единицы» Западный Берлин. Теперь острие советской политики было направлено не против позиций США, Англии и Франции в Западном Берлине, а против федерального присутствия в этом городе. После прихода к власти в СССР руководства Л. И. Брежнева советская политика в вопросе о Западном Берлине некоторое время оставалась такой же, как и во время «позднего Хрущева».