Государство, религия, церковь в России и за рубежом №2 [35], 2017 - [30]

Даже среди главных защитников веры — рыцарей ордена Св. Иоанна, встречались богохульники. За период с 1564 г. по 1626 г. инквизиция предъявила тридцати из них обвинения в этом преступлении, что составляет 12% от рассмотренных дел[8].

Приступая в 1686 г. к исполнению своих обязанностей, инквизитор Иннико Караччоло (Innico Caracciolo, 1686–1691 гг.) писал: «Злоупотребления, проникшие на этот остров, — повод для серьезного скандала. Богохульство ежедневно умножается. Не заботясь о том нисколько, те, кто называет себя христианами, прибегают к богохульству, столь оскорбительному для католической церкви»[9]. Богохульство оставалось одним из основных предметов забот римской инквизиции на Мальте и в XVIII веке[10].

Среди разных групп населения, «богопротивным» языком особенно злоупотребляли моряки. Это характерная особенность поведения имела широкое распространение среди моряков разных стран. Например, на английском королевском флоте капитаны, фактически выполнявшие обязанности духовных пастырей на борту, наказывали за подобные нарушения взысканиями: от устных выговоров и внушений до порки[11]. Грешили этим даже на собственных галерах Мальтийского ордена[12].

Мальтийские корсары, конечно, не являлись исключением из правила. Возможно, они даже более, чем другие категории мальтийцев, были склонны к богохульству. Однако документальных доказательств для такого утверждения в архивах инквизиции Мальты недостаточно. С другой стороны, в условиях длительных плаваний корсарских кораблей и связанных с этим многомесячных отлучек корсаров с Мальты, не было и физических возможностей сообщать инквизиции о каждом подобном случае. Тем интереснее те немногочисленные примеры, которые позволяют заглянуть под палубу корсарских кораблей и узнать о том, что, как правило, не попадало на страницы корабельных журналов[13].

Случай Фортунато Рефало

Один из задокументированных случаев богохульства произошел в 1796 г. на корабле под командой капитана Феличе Микалефа. На корсарских кораблях была предусмотрено место для священника — добровольца (Sacerdoto Missionario), в обязанности которого входило обеспечение религиозных нужд экипажа. Такой корабельный священник обычно не получал платы, но ему полагалась доля в призовых деньгах[14]. На корабле капитана Микалефа обязанности Sacerdoto Missionario исполнял монах по имени Сальваторе Таглиаферро (Fra Salvatore Tagliaferro). По распоряжению священника, корабельный юнга[15] Фортунато Рефало[16] должен был приносить фра Таглиаферро по утрам в каюту лимоны и сахар. В один из таких дней, спускаясь с подносом, юнга поскользнулся и упал с трапа.

Больно ударившись при падении, он в сердцах обругал священника. В документах инквизиции слова Фортунато Рефало приводятся в следующем виде: «Malvagia il suo santo». Скорее всего, то, что записано в протоколе, является переводом с мальтийского. В оригинале проклятие звучало, как «Jahraq qaddisek»[17], т. е. «Чтоб твоему святому сгореть». Несдержанность языка поставило юнгу в тяжелое положение. Фра Таглиаферро звали Сальваторе — «спаситель». На основание этого, священник обвинил юнгу в оскорблении самого Христа Спасителя и отказал ему в отпущении грехов.

Неудачливому Фортунато пришлось предстать перед судом инквизиции. Рассмотрение дела, однако, закончилось для юного богохульника без далеко идущих последствий. Глубокое и искреннее раскаяние, продемонстрированное Фортунато Рефало, вполне удовлетворило инквизитора (илл. 1), и наказание ограничилось лишь строгим устным порицанием[18].

Случай Пьетро Зелалича

Необычное дело по обвинению в богохульстве и содомии пришлось вести суду инквизиции Мальты против Пьетро Зелалича, одного из самых известных и успешных мальтийских корсаров XVIII века.

Жизнь этого удивительного человека знала взлёты и падения. Черногорец, родившийся в Которе[19], Зелалич был взят турками в плен на борту английского приватира[20], закован в цепи и отправлен на один из самых лучших кораблей султанского флота — Corona Ottomana. Среди рабов, содержавшихся на борту «Короны», значительную часть составляли мальтийские корсары, захваченные во время неудачной высадке на Кипре. В 1760-м Зелалич смог найти единомышленников среди пленных и поднял бунт. Восставшим рабам удалось не только овладеть полностью оснащенным османским военным кораблём, но и благополучно привести его на Мальту (илл. 2). Там Пьетро Зелалич, фактически руководитель восстания, проявил себя не только как решительный солдат и опытный моряк, но еще и как осторожный дипломат, он преподнес захваченный корабль в дар великому магистру. Разгневанный султан угрожал наказать Мальту. Только своевременное посредничество короля Франции Людовика XV уберегло Мальтийский орден от полномасштабной войны с Османской империей[21].

Несмотря на то, что трофейный турецкий корабль пришлось вернуть первоначальным владельцам, великий магистр Мануэль Пинто (1741–1773) не забыл сделанный ему щедрый подарок. Он приблизил к себе Пьетро Зелалича и неоднократно назначал его капитаном своей личной галеры[22] — честь, которой удостаивались только самые храбрые, способные и проверенные капитаны.