Государство чести. Монархия – будущее России - [24]

Как не понимали убийцы царя, чем на самом деле они занимаются: ритуальным убийством России. Впрочем, отец Тихон полагает, что они это понимали, ведь ритуал такого уровня сложно не почувствовать. А уж во славу каких сил производился этот чудовищный ритуал – вопрос тем более не к СК РФ. Тут поле деятельности для культурологов и теологов.

Фрезер подчеркивает, что священного царя убивали, когда он становился немощным. Это две проекции на реальную политику. Во-первых, успешное цареубийство может привести не только ко всеобщему неверию в смерть монарха, но и напротив – к возникшим постфактум представлениям, согласно которым монарх был немощен. Петр III и Павел I погибли вовсе не в немощном возрасте, но пущенная цареубийцами пропагандистская ложь об их политической немощи нашла широкий отклик. Многие до сих пор считают этих царей нелепыми, глупыми, порою даже маразматиками, что абсолютно не соответствует исторической истине.

Во-вторых, правитель, ставший реально старым и слабым, начинает вызывать народную неприязнь независимо от того, какая, собственно, проводится политика. Рейтинг Ельцина стал стремиться к нулю задолго до того, как случились финансовый кризис 1998 года, «крепкое рукопожатие» и «работа с документами» (эти словосочетания стали символом бессилия и невозможности для слабого здоровьем президента исполнять свои обязанности).

Реальные промахи и провалы Ельцина легли на уже сформировавшееся отношение «этот царь сломался, принесите нам нового, молодого и здорового!»

Точно так же советский народ презирал старенького Брежнева, после инсульта испытывавшего затруднения с речью. При этом Брежнев, несмотря на пережитый инсульт, в реальности сохранял бодрость духа, а политику его едва ли можно считать «маразматической». Но он выглядел больным и немощным – и этого было достаточно.

Стремление народа к «сильной руке» – это вовсе не проявление некоего «рабства» или «мазохизма». Это проявление архетипа: священный царь должен быть физически крепок. И неважно, какую должность он занимает «исторически» – князя, председателя или президента.

Регулярно побеждающие на выборах в разных странах харизматики, обещающие навести порядок, – яркий пример того, что «сильная рука» – это мечта многих народов. А причины лежат в коллективном бессознательном.

Сакральный брак

В январе 2018 года Трамп прибыл в Давос без жены, что сразу вызвало бурю в СМИ. Журналисты гадали, почему первая леди внезапно отказалась ехать, строили предположения об интрижках Трампа – в общем, сочли эту тему весьма важной. Почему?

Скорее вовсе не из-за борьбы всех и вся в Америке против Трампа. Вспомните, какой скандал был с Клинтоном. Ему пришлось даже прогнуться под Пентагон и устроить операцию «Лиса Пустыни», не одобренную международными организациями. И все для того, чтобы заткнуть рот свидетельнице адюльтера, которую, скорее всего, Пентагон Клинтону и подсунул – вместе со злосчастной Моникой.

Представьте, что какая-нибудь подобная история произошла с госсекретарем, пресс-секретарем, вице-президентом… Да с кем угодно из верхушки, кроме самого президента. Ну, желтая пресса, возможно, обратила бы на это недолгое внимание.

Однако президент – совсем другое дело. Он – верховный правитель. По сути – монарх. То есть священная фигура. Священная автоматически – независимо от того, что считает он сам и какова на этот счет официальная точка зрения. Просто так устроено человеческое общество.

Разумеется, раз правитель – священная фигура, то и семейство его тоже священно. И все, что происходит в этом семействе, воспринимается народом как имеющее непосредственное отношение к благоденствию страны. Да, это накладывает на монарха (в том числе монарха в ранге президента) серьезные ограничения.

Опять же, вспомните, как всегда важно было знать подданным монархий о королеве, о фаворитках короля. И не только потому, что королева или фаворитки влияли на политику. Могли влиять, а могли и не влиять. Тем не менее семья правителя – это статус, жена правителя – это в реальности священная должность. Символичная, но от этого не менее важная. Поскольку символичность правителя – это не пустой звук. Правитель – символ своей страны. От него многое зависит именно как от личности, а не только как от управленца. Поэтому Трампу, конечно, следовало утрясти проблемы с женой до визита в Давос.

В чем же состоит священная функция первой леди? Об этом уже было сказано: первая леди – это главный предмет заботы правителя, это его страна, его народ. Точнее, их символ, их представитель в священном мире.

Поэтому измена правителя жене сравнима с изменой стране, изменой народу. Билл Клинтон, уличенный в измене жене с практиканткой прямо на рабочем месте президент США, чуть было не поплатился за это своим постом. Точнее, поплатился бы, если бы не его жена Хиллари, которая, видимо, уже тогда планировала занять место мужа в Овальном кабинете.

Публично и торжественно простив изменника-мужа, Хиллари Клинтон фактически даровала ему прощение от имени народа и запомнилась избирателям своим великодушием и благородством. Что, впрочем, не помогло ей в 2008 году обойти на праймериз демократов молодого и перспективного «принца-полукровку» Барака Обаму, а в 2016-м не дало выиграть у харизматичного республиканца Дональда Трампа.