Государственность – национальная идея Беларуси - [88]
Беларусь фактически остается частью культурного пространства России. Однако это не означает, что между ними нет разницы: на самом деле Беларусь более маленькая, более славянская и одновременно более прозападная страна, чем Россия (в небольших городах и на местном уровне это очевидно), но она по-прежнему крайне восприимчива к российской поп-культуре, а международные культурные инновации (например, художественная литература, музыка, кино, спорт и т. д.) доходят до Беларуси чаще всего через российские каналы. Не случайно Лукашенко остается единственным президентом на постсоветском пространстве (кроме российского), который регулярно поздравляет с днем рождения самых известных российских звезд театра и кино, писателей и популярных исполнителей, а также выражает соболезнования их семьям в случае их кончины. Лукашенко прекрасно известно, что белорусы не считают этих людей иностранцами. По оценке Юрия Зиссера, владельца самого популярного белорусского интернет-портала TUT.BY, лишь 6 % информации, проходящей через Байнет (белорусский интернет-провайдер), поступает непосредственно из Республики Беларусь; остальная информация приходит из России и, в меньшей степени, с Запада. Только около 1,5 % пользователей TUT.BY (на долю которого приходится около половины всего трафика в Байнете) используют белорусскоязычный интерфейс (Мечковская, 2011).
Поскольку Беларусь является неотъемлемой частью культурно-информационной составляющей России, логично было бы предположить, что некоторые общие характеристики российского общества применимы и к Беларуси. Это так называемая концепция «русской системы» или культурного авторитаризма, имеющая большой потенциал – популярное понятие, введенное Андреем Фурсовым и Юрием Пивоваровым в 1999 году. В этой связи правомерно замечание Николюка о том, что в Беларуси наиболее вероятной альтернативой авторитаризму является олигархия, подобная российской, а не западная демократия (Николюк, 2011).
Однако когда зарубежные авторы анализируют события в России, Украине, Беларуси и других незападных обществах, они гораздо чаще подчеркивают роль политиков в формировании этих обществ, а не спрос на политиков определенного типа, существующий в данных социумах. Сэм Грин, несколько лет живший и работавший в Москве, считает это отклонением от нормы. Грин пишет, что «трудности постсоветского переходного периода в России… и «провал» перехода к демократии, привели к тому, что многие игнорируют социальные факторы как таковые: те из них, что привели Россию к авторитаризму, казались настолько неизбежными и зависящими от пути развития, что социологи предпочитали не обращать на них внимания, анализируя вместо этого деятельность организаций или влияние формальных политических институтов, как прошлых, так и современных» (Грин, 2011).
Точка зрения многих российских и белорусских аналитиков, безусловно, совпадает с критической позицией Грина. Например, по словам Дмитрия Тренина (2013), отсутствие общенационального консенсуса о внутренних фундаментальных приоритетах страны свидетельствует об отсутствии «политической нации» как таковой, т. е. общего национального самосознания, которое разрешило бы все внутриполитические споры и помогло бы преодолеть фракционность. Тренин пишет: «В России до сих пор отсутствует политическая нация, и это является основной предпосылкой существования царизма. Если такой нации нет, выбор прост: хаос или царь. Несмотря на все вытекающие отсюда негативные последствия, альтернатива царя представляется более приемлемой…» (Тренин, 2013). В отношении Беларуси можно применить тот же довод, поскольку если Россия, по мнению Тренина, характеризуется отсутствием «политической нации», в Беларуси, где не существует единства в вопросе определения идентичности белоруса, эта проблема является еще более острой, Если в большинстве стран, включая Россию, политические споры не влекут за собой изгнание оппонента из его/ее родной страны, в Беларуси такая практика является обычной[142]. Таким образом, для Александра Лукашенко, существующая оппозиция представляет собой «пятую колонну», марионеток культурно чуждого Беларуси Запада. Для большинства же оппозиционеров Лукашенко являет собой «анти-белорусскую силу». Тем не менее, как и в России, царь, несомненно, лучше, чем хаос. Действительно, главным достижением Лукашенко, по мнению белорусов, стало установление и поддержание порядка (Иоффе, 2008, с. 187). Население страны пришло к такому выводу в период потребительского бума в 2005–2008 гг., а текущая война в Украине привела к распространению этой точки зрения.
