Государственная Дума Российской империи, 1906–1917 гг. - [268]

Сила Прогрессивного блока в том, что в него вошло большинство Думы (левоцентристская часть), пользующееся поддержкой, и большинство Госсовета, имеющее сочувствие в Священном синоде, Сенате, высшем духовенстве, а главное, симпатии части генералитета (например, генералов Алексеева, Брусилова, Гурко, Рузского и др.), а также национальной буржуазии — Рябушинский, Коновалов, Гучков и др. Блок опирался на поддержку Земгора, органов местного самоуправления, земств и городов и части рабочих в лице рабочей группы Центрального военно-промышленного комитета.

Главная цель блока — это создание правительства общественного доверия (блок так ее и не добился). В части законодательной речь шла об уравнении прав крестьян, о волостном земстве, изменении земского и городового положения 1892 г. Эта «Великая хартия», по словам B. Шульгина, «была просто безобидна». «Пять шестых этой программы можно включить в декларацию правительства», — заявил мининдел О. Д. Сазонов³¹.

Вопрос главнейший был, конечно же, не в программах. «Все это пустяки, — говорил Шульгин, — единственно, что важно: кто будет правительством»³². В этом главном вопросе блок потерпел неудачу.

Император после всех колебаний не принял предложение о переформировании правительства на основе соглашения с блоком, не пошел на создание «Кабинета доверия» во главе с триумвиратом Кривошеин, Сазонов, Поливанов с последующим подключением А. И. Гучкова.

Перелом в реформировании кабинета наступил после предложения Кривошеина включить в правительство Гучкова, которого царь не без оснований считал своим личным врагом. В результате царь отверг всю комбинацию Кривошеина.

Самое больное место российской государственности — вопрос о личных назначениях — решилось в пользу императорской партии.

25 августа в заседании Думы Милюков заявил: «Власть не имеет доверия в народе, и она должна быть немедленно заменена такой властью, которая это доверие имеет». «Прогрессивный блок, — заявлял Милюков, — на плечах русской общественности вынесет Россию из трудного момента, из кризиса, который мы теперь переживаем». Дума ответила рукоплесканием.

В свою очередь, Горемыкин при полной поддержке царя принимает решение о роспуске Думы и последующей перетряске кабинета. Тщетно депутаты-прогрессисты взывали с думской трибуны: «Не давайте совершиться этому злому делу. Пусть роспуска не будет, пусть Дума продолжит работать спокойно и свободно»³³. Ни просьбы, ни скрытые угрозы не возымели действия. 3 сентября было последнее заседание четвертой сессии. Пока выносились резолюции с требованием образовать «правительство, пользующееся доверием страны» и шли споры между лидерами фракций Государственной Думы о программе и составе будущего кабинета, в Ставке и в столице искали свой путь преодоления кризиса власти, выдвигая вперед вопрос об укреплении Ставки Верховного главнокомандования.

Первым шагом в реализации этого замысла была замена великого князя Николая Николаевича самим императором Николаем II на посту Верховного главнокомандующего. Императрица Александра Федоровна и ее сторонники надеялись таким шагом ликвидировать Ставку как возможный центр, на который могла опереться либеральная оппозиция в своих политических действиях. Почти весь Совет министров, за исключением Горемыкина и министра юстиции Хвостова, был против вступления Николая II на пост Верховного главнокомандующего. Против намерения царя возглавить армию выступило и подавляющее большинство депутатов Думы во главе с Родзянко, Милюковым, Гучковым. Прения по этому вопросу в Совете министров приняли характер обсуждения политики правительства вообще. Обер-прокурор Святейшего синода Самарин, обращаясь к Горемыкину, говорил: «Несомненно, у нас с вами коренное расхождение взглядов. Вы видите в общем голосе страны одно желание создать оппозицию государю императору ради политических достижений, а мы считаем, что в этом голосе проявляется здоровое, правильное чувство, навеянное тревогой за родину». Восемь министров во главе с Кривошеиным, Сазоновым и Щербатовым в своем письме к Николаю умоляли его отказаться от принятого решения. Явная оппозиция большей части кабинета министров не имела успеха, и 23 августа было официально объявлено о вступлении императора Николая II на пост Верховного главнокомандующего. Семь «оппозиционных министров» во главе с Кривошеиным и Сазоновым, выражавших несогласие с этим шагом, вынуждены были уступить и уйти в отставку.

В вопросах внутренней политики по отношению к Думе в Совете министров в августе 1915 г. наметились две линии: одна во главе с Кривошеиным и Сазоновым за соглашение с Прогрессивным блоком и совместную работу с Думой, вторую представлял премьер, выступавший против уступок, за скорейший роспуск Думы, где «болтают много всякого вздора». По мнению Сазонова, пять шестых программы блокистов могли бы войти в программу правительства. Он полагал, что кадеты первыми пойдут на соглашение, так как Милюков — «величайший буржуй и больше всего боится социальной революции». Этот опытный политик глубже и вернее определил суть борьбы за власть. Горемыкин, напротив, упрямо твердил, что блок создан не для ограничения и для захвата царской власти, против чего он готов бороться «до последних сил». Решающее слово оставалось за царем, который внял доводам премьера Горемыкина.