Государственная Дума Российской империи, 1906–1917 гг. - [262]

5 июня был отправлен в отставку Н. Маклаков, через неделю, 12 июня, уволен Сухомлинов, затем отставили Саблера — обер-прокурора Синода, и министра юстиции Щегловитова. 14 июня в Ставке Николай II подписал рескрипт, повелевавший премьеру Горемыкину ускорить созыв Думы, возобновить сессии обеих палат «не позднее августа»²².

13 июня вновь собрался Совет старейшин, принявший решение отложить на неделю обсуждение вопроса о немедленном созыве Думы. Хотя это предложение Милюкова и было принято руководителями фракций, но вызвало большое раздражение, как признает отчет фракции кадетов: левые фракции, то есть социал-демократы, трудовики, прогрессисты, не соглашались с отсрочкой, но остались в меньшинстве. 20 июня состоялось новое заседание Совета старейшин, и Родзянко доложил, что Горемыкин согласен на созыв Думы, но не ранее начала августа. 23 июня Совет старейшин направляет к Горемыкину свою депутацию. Премьер принял ее, выслушал и обещал ускорить созыв Думы. 27 июня он дал свое согласие на открытие сессии 19 июля, приурочивая ее работу к годовщине войны.

На Советах старейшин Родзянко, при выработке повестки дня, настаивал, чтобы в первом заседании ограничиться оглашением царского указа о созыве Думы, речью спикера и избранием президиума, а затем всю работу перенести в думские комиссии (по бюджету, по военным и морским делам) и только после завершения их работы созвать следующее пленарное заседание и заслушать декларацию правительства. Родзянко желал сохранить «священное единение», спасти правительство от критики. Но Милюков, поддержанный лидером прогрессистов Ефремовым, частью октябристов и правых, настаивал на том, что время торжественных заявлений о единстве прошло, страна требует от Думы ясного ответа: наказания виновников военных неудач. На всю страну неслось обвинение, что правительство и верховная власть ответственны за военный разгром. В ходе этих предварительных совещаний был решен вопрос о выдвижении требования о Кабинете общественного доверия и согласована кандидатура его премьера — Александра Васильевича Кривошеина. В министры иностранных дел намечался Сазонов.

Как и намечалось, сессия Думы началась 19 июля 1915 г. В речах депутатов выражалась решимость продолжать войну до победного конца, но зазвучали и новые ноты, правительство подвергалось резкой критике, его даже подозревали в желании сепаратного мира, в бездействии перед «немецким засильем». Раздавались требования политической амнистии и создания Кабинета общественного доверия. Налицо были в Думе и Совете серьезные сдвиги. Возник прогрессивный блок объединенного большинства депутатов и «сенаторов» (кроме крайне правых и левых).

Четвертая сессия проходила с 19 июля по 3 сентября, было 19 заседаний Думы. В центре работы Думы, как и следовало ожидать, оказался вопрос о Кабинете общественного доверия. На всю обстановку в Думе и стране мощное воздействие оказывали военные неудачи, армия отходила к Минску, подвижные немецкие колонны прорывались даже к Березине у Борисова. Неудачи на фронте так подействовали на Ставку, что она поставила вопрос об эвакуации Киева и даже Петрограда. Это не могло не сказаться на позиции правительства — отсюда его «обновление», и на позиции Думы, потребовавшей создания Кабинета общественного доверия.

Во вступительной речи премьера было заявлено, что правительство испытывает нравственную потребность управлять «не иначе как в полном единомыслии с законодательными учреждениями». При этих словах, ранее просто немыслимых в устах Горемыкина, раздались возгласы: «Браво!..»²³

Премьер далее говорил, что во время войны не следует произносить программных речей по общей политике, добавив, что политика его кабинета «проникнута началом беспристрастного и благожелательного внимания к интересам всех верных России граждан без различия племени, языка и веры», что в России теперь должна быть лишь одна партия — «партия войны до конца». В заключение оратор повторил свою мысль, что во время войны не место никаким программам, кроме одной — победить²⁴.

Правые (граф Бобринский, Шульгин, Марков-второй) поддержали Горемыкина, заявляя, что, когда правительство идет навстречу общественным пожеланиям, тогда Дума с правительством²⁵.

Это было почти признание формулы Кабинета общественного доверия.

Даже Керенский выступал с патриотических позиций, призывал к единству всей нации: «Только стихия русской демократии оборонит страну… Основная задача момента — не законодательство дать, а создать новую и здоровую власть в стране», которая будет в состоянии «каждого из нас» призвать «к ответственной государственной работе». Это уже звучит как выдвижение формулы ответственного министерства. Чхеидзе говорил в том же плане: «Разгром неизбежен без создания исполнительной власти, ответственной перед народным представительством, избранным на основе всеобщего избирательного права и осуществления политической амнистии»²⁶.

Лидер прогрессистов Ефремов поддержал формулу Кабинета общественного доверия, заявив, что его фракция настаивает на формировании Думою «ответственного министерства». Нужна «сильная власть, пользующаяся доверием народа»