Государь - [142]

– Ты когда-нибудь выходил в море, пока жил на востоке? – спросила Коригана у Гудона.

Они шли вдоль края порта, чуть позади Линана и Эйджера. Близился вечер, и солнце заставляло воду рябить языками пламени. Коригана никогда не видела ничего похожего на море и впервые в жизни почувствовала притяжение чего-тс столь же величественного и безграничного, как Океаны Травы.

Гудон покачал головой.

– Должен признаться, даже соблазна такого не возникало, – покачал головой Гудон. – Мне пришлось долго привыкать к работе лоцманом на Барде, со всей той водой подо мною. А плаванье на корабле, бороздящем океан, было бы бесконечно хуже.

– По-моему, Эйджер провел добрую часть своей жизни, работая на торговых кораблях.

– Да.

– Хотела бы я знать, тоскует ли он по той жизни.

– А я хотел бы знать, кузина, почему ты говоришь о море, а не о Линане.

– Потому что боюсь того, что могу обнаружить, – горько рассмеялась Коригана. Она почти с робостью взглянула на Гудона. – Ты знаешь, что прошлой ночью он не разделил со мной ложе? Томар предоставил нам роскошную опочивальню. Я ждала его. Хотела сказать, как я рада снова быть с ним. И в конце концов уснула.

– Насколько сильно ты его любишь?

Коригана опустила взгляд.

– Не знаю. С чем мне сравнивать?

– У тебя ведь уже были любовники.

– Да, и я никогда не любила их. Я не знаю, можно ли любить кого-то больше, чем я люблю Линана.

– И?

– Но думаю, Линан мог бы любить меня сильнее, чем он любит.

– А…

– По-своему я рада, что он не разделил со мной ложе прошлой ночью. Мне страшно снова быть наедине с ним.

– Но он же больше не под влиянием Силоны.

– Я знала его только с кровью вампирши в жилах. Узнаю ли я его теперь?

– Верно, кузина, но ты его уже знаешь. Линан, которого я знал до того, как Дженроза дала ему кровь Силоны, был потом тем же человеком. До своей последней сильной горячки он менялся только в бою. Если он тогда любил тебя, то любит и сейчас.

– Возможно.

Она остановилась, глядя на север через океан, и попыталась представить себе то, что скрывалось за горизонтом. Она слышала о Дальнем Королевстве – легендарном крае по другую сторону Разделяющего моря, стране, населенной странными и чудовищными существами. Возможно ли, отправившись в столь далекий путь, оставить позади все свои страхи и сомнения? И не стоит ли в этот самый миг кто-то на берегу в Дальнем Королевстве, глядя на юг и гадая о том же самом?

– Когда я получила от Линана сообщение, что Дженроза погибла, уничтожив Силону, и тем спасла ему жизнь, – сказала она, – то первым моим желанием было, чтобы это я погибла ради него. В тот миг я позабыла, что я королева, что моя жизнь никогда не принадлежит мне полностью. Линан, видишь ли, имеет надо мной такую власть.

Гудон не знал, что и сказать. Он никогда раньше не слышал, чтобы так серьезно, так честно признавались в любви, и это заставляло его испытывать стыд.

– Насколько свежие сведения Томара о Великой Армии?

– Самые свежие. Большей частью она состоит из тяжелой пехоты; есть некоторое количество лучников, но не так много, как было бы, внеси свой вклад и Чандра. Есть кое-какая кавалерия, в основном легкая, несколько полков средней. Но ничего, подобного тем рыцарям.

– Значит, наши уланы тут самая тяжелая конница?

– Насколько известно Томару.

– Это хорошо. И что именно Томар привнесет в нашу армию?

– Я просил главным образом пехоту, особенно полки из Арранской долины. Остальное в основном снабжение – продовольствием, фургонами, лекарскими возами и лекарями.

– Никакой его кавалерии или лучников? Они очень хороши.

– Они понадобятся для удержания Спарро и окружающей местности. Если у Аривы есть мало-мальски опытные военные советники, то она попытается захватить провинцию ударом с моря. У нее единственный флот, какой остался в Тиире после того, как мы сожгли у причалов почти весь военный флот Хаксуса.

– Какие у нас шансы помешать этому?

– Никаких, но если нас заблаговременно предупредят, Томар может приготовить любой армии вторжения теплый прием.

– А кто же нас заблаговременно предупредит?

– На этот счет у меня есть одна мыслишка, – сказал Линан.

– Полагаю, именно потому мы и гуляем в порту.

В ответ Линан показал на корабль, стоящий у причала в сорока шагах от них. Эйджер прищурил глаз, приглядываясь к нему.

– С виду отличный. Чей он?

– Разве ты не узнаешь его?

Эйджер покачал головой.

– А должен бы? Он один из тех, на которых я раньше плавал?

– Можно сказать и так.

К этому времени они уже достаточно приблизились для того, чтобы Эйджер смог прочесть выведенное на носу название. И тихо засмеялся.

– «Пыль Суши»? – переспросил он, и Линан застонал. – А, понимаю. Пыль – значит влага. А суша – значит море. – Что-то щелкнуло у него в мозгу, и он рассмеялся. – Пыль – значит брызги. Ну, конечно, «Брызги Моря»!

– Если ты посмотришь на полубак корабля, то увидишь, что там нас ждет его владелец.

– Грапнель! Грапнель Мурис!

Стоящий на полубаке помахал им рукой.

Когда они добрались до корабля, Грапнель шумно приветствовал их. После быстрых объятий Эйджер отступил на шаг, чтобы хорошенько рассмотреть судовладельца. Тот был высоким, коротко остриженным шатеном с огромными серьгами в мочках обоих ушей и белесыми шрамами на щеках, которые соединялись с уголками его рта, придавая ему такое выражение лица, словно он сардонически усмехался.